Человек с тенью

— На это можно посмотреть по-разному. Судя по твоему разговору с Кукольником, он думает именно так. Я же считаю, что город поступает правильно. Ты не видел этих детишек. Половина из них может раскатать меня в блин двумя жестами рук. Таких к жизни с обычными людьми — это я сейчас о живущих в Женеве магах — нужно готовить очень долго и вдумчиво. Ну типа как Супермена: большая сила — большая ответственность. Поверь, преподавателям приходится буквально вытравливать комплекс бога из голов этой школоты.

— Школоты? — уточнил я.

— Да, так мы называем воспитывающихся в Академии учеников, гаденыши еще те. Я из-за них даже Гарри Поттера дальше половины первого фильма смотреть не стал. Кстати, твои новые знакомцы цыгане серьезно так проредили ряды этой самой школоты.

— Каким же это образом? — ошарашенно спросил я.

— Среди них есть мастера проклятий похлеще гоблинских прядильщиков. Так вот, они проклинают своих детей особым проклятием, блокирующим магическое развитие. В итоге получается такой же недомаг, как все, кто переселяется в Женеву с большой Земли. Таким даже дар получить не светит.

— Круто, — все еще пребывая в шоке, отреагировал я.

— Да уж, ваша человеческая любовь к детям иногда ставит меня в тупик. Теперь неудивительно, что они прикрывают Кукольника, которого вполне разумные действия Академии почему-то доводят до бешенства. — Явно заметив скепсис в моих глазах, Бисквит добавил: — Поверь, Назар, я сам иногда преподаю школоте, никто там над ними опытов не ставит и извращениями не занимается. Все как бы не с точностью да наоборот. Гребаные детишки!

Ярость, с которой закончил свой посыл орк, вызвала у меня определенное доверие к его словам.

— Так, может, он и не связан с Академией, а просто нахватался слухов?

— А вот это вряд ли, — криво ухмыльнутся орк. — Твой след позволил нам взглянуть на все немного под другим углом. Я и сам удивляюсь, как не подумал об этом сразу. Откуда кто-то мог узнать ритуалы по призыву детей? Правда, с этим есть определенные неясности. Помнишь, как я удивился тому, что светляк сумел отразить его атаки?

— Помню, — хмыкнул я, — даже показалось, что этот факт тебя расстроил.

— Поверь, это не так. — Разволновавшийся орк даже стукнул себя кулаком в грудь. Раздался такой звук, будто кто-то долбанул булавой по бочке. — Я очень рад, что ты выжил! Просто странно все. Он привязал к себе уже пять теней. Причем не простых, а рожденных в Женеве будущих чародеев, да еще и через смерть родителей. И при этом его собственная тень осталась слабой. Это как-то…

Внезапно орк замер, словно на него скастовали какое-то замораживающее заклинание из игр. Затем он сделался салатовым.

— Йоу, Бисквит, ты там живой? — забеспокоился я.

— Рдурдарх… — зарычал здоровяк и добавил еще десяток слов вообще невоспроизводимых человеческими голосовыми связками, но наверняка предельно ругательных.

— Да что с тобой такое? — Мне стало еще тревожнее.

— Вот почему меня нельзя дергать кому ни попадя, — рыкнул орк, но вряд ли на меня, а куда-то в пространство.

— Ты вроде сам предложил помочь, — на всякий случай отбоярился я, потому что еще не видел артефактора в такой ярости.

Привык, понимаешь, что он почти плюшевый, но звериную орочью натуру не спрячешь за стильными маечками и бейсболками.

— Да я не о тебе, — чуть успокоившись, отмахнулся Бисквит. — Шеф так задергал меня, что мозги совсем не работают. Как можно было не сопоставить навыки Кукольника в шитье и легенду о Сшивателе теней. Ты представляешь, что это значит?

— Вообще без понятия, — честно признался я.

— У него пять теней. Еще одна, и он сможет сшить теневого голема. Поверь, эту тварь не то что наш светлячок — тотемный дух золотого дракона не отгонит. Так, мне нужно бежать. — Вскочив со стула, он дернулся к выходу с кухни, но тут же вернулся обратно. — Назар, услышь мои слова. Теневой голем — это страшно. Сиди тут и даже носа не высовывай. Защиту дома я тебе обновил, так что он вряд ли войдет, но она у тебя замыкается на контур, так что не вздумай открывать ни двери, ни окна. Еды у тебя до завтра точно хватит.

— Хлеба мало, — намекнул я на его монструозный бутерброд.

— Ничего, спечешь блинчики. — Впервые орк был таким серьезным, и меня проняло. — Я позвоню, как только что-то узнаю, но до тех пор из дома ни ногой. Понятно?

— Понятно, — машинально кивнул я, немного завороженный его непривычным напором.

А затем орк свалил из моего дома. Мне же не оставалось ничего другого, как пойти проверить запоры на окнах, черном выходе и люке, ведущем к оранжерее на крыше. И только после этого пришла мысль о Заряне.

На звонок она уже привычно не ответила. Тогда я сел за стол и на ноуте сочинил целое послание с очень жирными намеками в тех местах, где меня сковывала подсписка о неразглашении. В конце предложил Заряне, а если придется, то и Лене, на пару дней переехать ко мне. Отправив все это по мессенджеру, принялся ждать. Ответа не было минут десять. Затем пришло лаконичное «сама разберусь».