Человек с топором

Таргитай отвечал вяло, но отвечал, оставалось только правильно строить разговор, информация собирается по крупицам, но все же собирается. Таргитай к тому же говорил коряво, как и всегда, сказывалась бардовость, как теперь бы сказали, метафорический язык и все такое. Олег со своим научным пристрастием к точным формулировкам продирался с трудом, но, когда он сообразил, о чем речь, шерсть дыбом начала подниматься даже на коже из сомкнутых нейтронов.

Если Таргитай прав и если он его чертову поэтичность понял верно, то мир куда страшнее, чем видел даже в самых жутких кошмарах. То, что родилось двенадцать миллиардов лет тому и стремительно развивалось все это время, внезапно заколебалось: а нужно ли, а стоит ли, а не отказаться ли от непротоптанных дорожек, вообще не рисковать, а просто жить, пользоваться тем, что уже есть, а то ведь в неведомом могут быть и неприятности…

Конечно, это могло быть совсем не так, но пока что выглядит именно так, а своим ощущениям приходится доверять, раз уж его быстрый и отточенный разум молчит, как рыба об лед.

Вообще-то это даже не мысль о покое, до мыслей этот звездный Таргитай еще не дорос, а нечто вроде желания. Даже не желания, а на уровне простейшего рефлекса. А может, не рефлекса даже, а чего-то еще ниже, проще, примитивнее. Но оно было. Может быть, это оно, что даже не мысль, вещь здравая, ибо лучшее — враг хорошему, но каким-то образом эта мысль оказалась связанной с той частью Вселенной, где находится одна из ста миллиардов галактик — галактика, названная человеками Млечным Путем. Таргитай при всей его лени окинул оком ту галактику, ничем не примечательную, обычную, спиральную, и там в самом крайнем рукаве обнаружил звездочку, тоже стандартную, не большую и не маленькую, а самую что ни есть среднюю. Вокруг этой звездочки носится с бешеной скоростью крохотный глиняный шарик, и самое дивное, именно из-за этого глиняного шарика и предлагалось… нет, никто ничего не предлагал, а была смутная мысль… нет, даже не мысль, а инстинктивное желание… отказаться от того, что идет с того глиняного шарика. А отказаться в масштабе Вселенной — это просто смахнуть ту звездную систему, как горстку пыли. Взорвать ее в сверхновую, рассыпать на элементарные частицы по галактике, а то и всю галактику…

Он даже не вспомнил, что он сам оттуда, именно с этого самого комочка, но чем-то эта мысль огорчила. Слегка. Самую малость. Возможно, именно в тот момент он слегка простонал сквозь зубы. Непроизвольно. Чуть-чуть, но Мрак услышал.

— А от кого такая мысль? — спросил Олег чужим голосом.

Таргитай смотрел непонимающе:

— Как от кого?

— Ну, откуда к тебе такая мысль?… Она ж тебе самому не понравилась!

— Не понравилась, — признался Таргитай.

— С другой стороны — ведь надо просто жить. А там какое-то мутное беспокойство… Нет, не сейчас!… Сейчас там ничего. Но совсем скоро, всего лет через миллион-другой, оттуда пойдет большое беспокойство.

От стола прекратились на миг звучный хруст, треск, плямканье и смачное сопение. Мрак вытер тыльной стороной ладони рот, сказал саркастически:

— Ага, через миллион лет. А прихлопнуть ту часть космоса, как муху, хочешь прямо щас. Подумаешь, какая-то звездочка!

Таргитай сказал равнодушно:

— Да там не одна. С десяток. Или сотня. Но какая разница?… Это все равно так мало.

Ничтожно мало, подумал Олег. Сотня звезд исчезнет, это все равно что у меня выпадет один волосок. Так что вполне резонно, если от волоска беспокойство, то его можно даже дернуть.

— Тарх, — сказал он, — а здесь есть самые старые и древние цивилизации? Самые мудрые, знающие?

Таргитай беспомощно поморгал, глаза были жалобные.

— Олег, о чем ты? Олег вздохнул:

— Неважно, Тарх. Отдыхай. Набирайся сил. А мы с Мраком пока…

— Закончим кабанчика? — предположил Мрак.

— Я всегда мечтал о кабанчике, который был бы вот так приготовлен и… не кончался.

Олег отступил от Таргитая, тот так и остался на спине, руки под голову, взгляд в противоположную стену, подсел к Мраку. Тот придвинул к нему блюдо, запах в самом деле одуряющий, корочка хрустит под пальцами, аромат бьет в голову, но Олег покачал головой:

— Сколько можно есть?

— Ты же сказал — наедаться в запас! К тому же это какой-то особенный кабанчик.

— Насчет особенного кто спорит? Я не стал бы даже угадывать, что именно ты ешь: вещество, время, пространство — все равно не угадаю. Впрочем, ты прав — это кабанчик. Хорошо прожаренный.

Мрак продолжал трудиться над кабанчиком, но уже без торопливости, а спокойно и размеренно, как работающий угольный комбайн, что может работать в угольном карьере месяцами без перерыва.

— Хороший, — подтвердил он спокойно, без интеллигентных надрывов.

— Так что же делать?

— Пока не соображу. Но, похоже, надо найти тех, кто подал эту мысль… Вообще-то у меня есть абсурдная идея, очень дикая, невероятная… из-за чего, я боюсь, она может оказаться единственно верной…

— Ну-ну, говори. Я какой только дури от тебя не наслушался.