Человек с топором

Олег оглянулся на Таргитая. Тот лежал на роскошном ложе, но что-то на миг сместилось, Олег увидел темные волны тумана под Таргитаем, пахнуло смертельным холодом, а холодный ужас успел коснуться кожи. Видение тут же исчезло, но страх истаивал медленно, а в сердце заползала страшная мысль, что здесь даже не пространство и время, а что-то более древнее, что нельзя ни понять, ни осмыслить, ни даже назвать, как раз то, что трусливо называем «ничто», так вот Таргитай, как мифический Брахма, возлежит на этом ничто, на этом небытие, несуществовании…

— Отбываем, — сказал Олег твердо.

— Я не знаю, сколько у нас осталось времени. Прощайся, уходим.

— А ты уже попрощался?

— Он знает, что я ухожу.

— Тогда знает и обо мне, — сказал Мрак рассудительно. Однако он подошел к Таргитаю, хлопнул по плечу и сказал громко, словно разговаривал с глухим:

— Тарх, нам Они неслись через холодный пустой космос, оба молчали, наконец Мрак не вытерпел:

— И куда теперь?

— Еще не знаю, — ответил Олег сдавленным голосом.

— А куда же мы прем?

— Куда глаза глядят, — ответил Олег. Пояснил:

— Мои — вон в ту часть галактики. Во-первых, там вроде бы звезды, что вылетели первыми… Ну, не сами звезды, но те грязь и осколки, что вылетели из Праатома, или Яйца, самыми первыми. И хотя вроде бы смешно рассматривать, на сколько позже отлетел пятый осколок гранаты от первого… вон ты скажешь, что все вместе и одновременно! — но в малом мире звезд и планет это имеет значение. Немалое.

— Надеешься, — сказал Мрак заинтересованно, — наткнуться на древние цивилизации?

— Вот-вот.

— И пограбить?

— С чего бы?

— Олег, ты даешь… Сам же сказал, что мы все еще люди! И что надо оставаться людьми.

— Мрак, что-то я тебя иногда перестаю понимать…

— Ну, всегда в дальние неведомые края отправлялись за кладами, спрятанными сокровищами. Раньше сокровищами именовались сундуки с золотыми монетами, потом

— Великие Знания древних цивилизаций… Это и есть — оставаться людьми всегда и во всем! То есть тащить все, что плохо лежит. Что не удается утащить, там прибить сторожа и все равно утащить. Или спалить, если утащить ну никак низзя.

— Во много знаний — много горя, — ответил Олег хмуро.

— Давай-ка сперва просто найдем эти сверхцивилизации. К тому же я не сказал еще «во-вторых», ты по своей наглой бесцеремонности перебил, как всегда…

— Наглой бесцеремонности, — повторил Мрак заинтересованно, — ну и любишь ты меня, лингвист! Так что же «во-вторых»?

— Во-вторых, за той группой звезд уже край галактики. Если смотреть издали, то вся галактика — сплошной твердый диск с шаром в середке… что-то вроде Сатурна с непомерно большим кольцом, а вокруг этого диска носятся спутники. Издали они тоже выглядят твердыми шариками. Или звездочками, как хочешь.

Дальше неслись молча, Мрак безуспешно старался уложить в сознании этот бред, что есть не бред, а жуткая реальность. Раньше ему казалось, что самое многочисленное, что может быть, — это дорожная пыль. Мельчайшая, въедливая, миллионы и миллиарды этих крохотных пылинок, что покрывают дороги невесомым покрывалом, обесцвечивают одежду, превращают потные лица в маски. Но вот только в одной нашей Вселенной что-то около ста миллиардов галактик. В каждой галактике — сто миллиардов звезд. Причем сто миллиардов — это минимальная цифра. Обычно пишется так: сто-двести миллиардов звезд в самой галактике. А Олег вот добавил, что еще и по миллиону звезд в каждом спутнике галактики, что совсем уж вроде мизер. Так, посмотришь на галактику, вокруг которой вьются совсем мелкие мошки, и кажется, что уж мошку-то исследовать совсем просто. Но когда представишь себе, что миллион звезд — это все-таки миллион, настроение сразу падает в черную пропасть.

Даже эту чертову мошку не хватит жизни обследовать!

Он бросил нетерпеливый взгляд на Олега. Пора бы нырять в нуклонный океан, но Олег все летит… хотя это над Землей он пролетел бы, как межгалактический метеор, а здесь это ближе к стоянию на месте.

— Ну, что решил? — спросил Мрак в нетерпении.

— Давай, Олег, соображай. Я думал, что Таргитая надо выручать от какого-нибудь космического спрута. Или мутанта с большим бластером!… Тут бы мы им показали… Но ему, видите ли, просто хреново. Депрессия у него! Слов каких навыдумывали…

— Мутанта мы бы сразу, — согласился Олег уныло, — а вот такое… Психиатра бы сюда. Только, боюсь, психиатр не очень бы… Или сказал бы, что надо убрать причину депрессии…

Мрак оживился:

— Так это я энтот психиатр!

— Мрак, я вот боюсь, что хорошо понимаю причину депрессии Таргитая.

— Ну, еще бы ты не боялся!… Тебя от всего трясет, как медведь попову грушу. Что ты понял?

— Боюсь, и ты забоишься. Ты можешь себе представить, чтобы Тарх отказался сыграть на дуде? Вот-вот. Он понимает… а он, ты знаешь, это и есть Вселенная, что мы… я говорю о всем человечестве — какой-то тупик эволюции…

Мрак возмутился:

— Да я за такие слова… Олег сказал печально:

— Он, может быть, как это ни печально, прав. Мрак, многие виды попадают в тупики и вымирают. Но люди перед вымиранием могут успеть натворить дел.

— Погоди, — прервал Мрак зло.