Человек с железным оленем

Тот стал что-то быстро объяснять. И опять в его речи замелькали слова «шайтан инглиз».

— Неправда, никакой я не англичанин! — крикнул Глеб.

Толпа заволновалась, но человек в гимнастерке снова сделал знак и обратился к Травину по-русски:

— Кто вы и как сюда попали?

Через несколько минут все разъяснилось, и путнику уступили почетное место на ковре. Те, кто недавно предлагали применить к незнакомцу самые суровые меры, старались сейчас услужить ему от всей души. Один принес кованый медный таз для умывания, другой зачерпнул из арыка ковш воды, третий подвигал блюдо с хрустящими лепешками и покрытыми нежным пушком абрикосами…

Оказывается, Глеб попал в Гиссар — бывшую резиденцию правителя края гиссарского бека. Перед тем как бежать со своим отребьем за границу, бек сравнял с землей древний город. Но остатки банд продолжали набеги в долину. Надо ли удивляться, что население было всегда начеку.

СКВОЗЬ САРАНЧУ

Термез. Самый жаркий город Средней Азии. Термометр показывает пятьдесят градусов.

Травин планировал остановку на сутки: надо подремонтировать велосипед и, откровенно говоря, тянет… попариться в настоящей бане. Такую он заметил в городе.

На юге вечер наступает сразу, без обычных для центральных районов сумерек. Кажется, только светило солнце, а сейчас уже небо полно звезд и темнота такая, что, только встретившись нос к носу с человеком, угадываешь его силуэт.

Узкий извилистый переулок напоминал коридор. Завернув за угол, Травин неожиданно столкнулся с какой-то тенью в халате и в высокой иранской шапке.

— Который час, скажите, пожалуйста? — вкрадчиво спросила тень, заступая дорогу.

Травин посмотрел на циферблат.

— Двадцать три часа.

— Вы приезжий?

— Да.

— А откуда?

— Издалека, — несколько раздраженно ответил Глеб, которому надоела эта анкета в темноте.

— Зачем сердиться, зачем обижаться? Для твоей же пользы спрашиваю… Курить хочешь?

— Спасибо, не курю.

— Ты сначала послушай, а потом отказывайся. Я не простой табак предлагаю, а за-граничные папиросы. Понял? Контрабанда, высший класс!

Глеб железной хваткой берет спекулянта за плечо.

— А ну-ка, пошли.

Тень бешено вырывается, но Травин волочет жулика к светящимся окнам казармы пограничников.

— Слушай, ты, псих, — рычит уже на чисто русском языке спекулянт. — Отпусти!

Глеб слегка приподнял его и продолжал идти.

— Я-де пошутил. Никакой контрабандой не занимаюсь. Не веришь? Вот пачка, посмотри.

В комендатуре выяснилось, что мужчина действительно под видом «заграничных» торговал папиросами ташкентской фабрики. Его отвели в «холодную», которую в термезском климате правильнее было бы назвать «горячей».

…Пески. Глазу не за что зацепиться. Курс на запад приходится выдерживать по компасу.

Глеб, обливаясь потом, через силу крутит педали. Делать привал нельзя: совсем разомлеешь…

По щеке ударил жучок. Поймал его. Похоже, кузнечик. Но вот еще один, за ним десятки, сотни!.. Долгоногие, пучеглазые насекомые тянулись с левой, юго-восточной стороны. Они издавали скрипучие звуки…

«Да это же саранча!» — дошло наконец до Глеба.

Дойдет! «Жучки» все чаще ударялись о голову, о руки и ноги, застревали в волосах, в складках трусов и майки. Вначале велосипедист стряхивал их, но вскоре стало невозможно. Это туча! И она сгущалась. Резкие бесчисленные удары вынудили спешиться.

Глеб, наклонив голову, оберегая глаза, продвигался с большим трудом. Саранча висела гирляндами на спицах, раме, багажнике и лезла, лезла, лезла… Колеса едва прокручивались между щитками. Кажется, остановись на минуту — и эта живая масса сразу же навалится, засыплет, задавит…

«Хорошо, что не кусается, — подумал Глеб. — А вдруг все-таки вздумает попробовать потное тело — никакого спасения».

Он невольно ускоряет движение. На голову, как град, сыплется саранча. Сколько ни бей, все равно без толку. Лицо и руки покрылись отвратительной маслянистой жижей. Позади за велосипедом извивалась вдавленная в песок темно-зеленая тропа…

Надо садиться на машину и попытаться вырваться из этой каши. Ноги соскальзывают с мокрой педальной резины. Вперед! Не обращая внимания на удары и почти вслепую. Велосипед втыкается в песчаный вал. Колеса буксуют…

Человек, как затравленный зверь, свалился в изнеможении, не замечая, что саранча осталась позади. Полежав, поднялся. Очистил одежду, велосипед и помчался по голой песчаной равнине, ставшей такой желанной.

Но что это? Пески внезапно потемнели. Подъехал — снова саранча, но мелкая и ползущая. «Надо перегнать течение, а потом объехать лавину». Не тут-то было: за каждым барханом новая армада.

Вот ведь невзгода! Глеб рвется вперед, напрягая усталые мышцы, обливаясь потом. На циклометре выпрыгивают цифры. Двенадцать километров проехал он по саранче, и только тогда течение черных прыгунов стало сужаться.

Что за точка на горизонте? Поднес бинокль к глазам.

«Юрта? Непохоже… Да это грузовик!..»

Путь преградил неглубокий арык, на противоположной стороне которого торчали жестяные щиты. На дне арыка белела порошковая масса. Проехал немного — опять арык…