Человек с железным оленем

Так совсем неожиданно Глеб прослушал курс истории северных открытий. Секретарь, обрадовавшись свежему собеседнику, готов был всю ночь рассказывать о делах давно минувших. На Север, по его словам, он приехал задолго до революции со статистической комиссией. Весь его облик — очень аккуратный европейский костюм, гладко выбритые щеки, трогательная чеховская бородка — так не подходили к суровому и диковатому пейзажу янского устья. И в то же время чувствовалось, что человек этот, похожий больше на ученого, чем на канцеляриста, доволен своей судьбой и своими занятиями.

— В большие города меня уже и не тянет, — заметил он. — А потом я очень верю: и на Севере скоро будут белокаменные.

«НЕВЕДОМЫЙ ЗВЕРЬ»

В Усть-Янске жили промышленники. Собственно, не они, а их семьи. Мужчины большую часть года проводили на Ляховских островах. Охотились там на песца, добывали Мамонтову кость. Бивней на островах видимо-невидимо, хоть и вывозят их оттуда вот уже две сотни лет. Да и на материке, по берегам рек, в мерзлоте порой обнажаются целые кладбища мамонтов. Реки уносят эти останки в океан или хоронят на дне. Такие могильники дали повод сочинить легенду про подземного зверя: «Когда идет он, то земля и лед вспучиваются буграми. А как выглянет из-под земли, дыхнет воздуха — так смерть…» Про зверя-великана Глеб слыхал и на Камчатке.

Охотники из села Камаки видели в Ключевском доле таинственные следы. Можно подумать, что зверь шел по еще не затвердевшей лаве, продавливая своей тяжестью ее корку. Лава остыла, и отпечатки окаменели. Каждая ступня с большую сковороду, а длина шага более метра. Гигант!

То, что это следы и ничто иное, подтверждает их удивительное однообразие. Зверь прошел будто вчера, обходя препятствия: крутизны, скалы, расщелины и другие опасные места.

Глеб тогда обратился за разъяснением к П. Т. Новограбленову. Краевед сказал:

— Я уже писал о следах этого неведомого зверя. Допустите, что их оставил мамонт.

— То есть как? — поглядел одуревшими глазами Глеб.

— Да так. У народностей Сибири сохранились предания о мохнатых зверях с длинными трубчатыми носами. Слово «слон» знать им неоткуда. Якуты, скажем, называют мамонта «водяным быком», а их соседи — юкагиры «подземным зверем». Что касается камчатского «неведомого зверя», то ительмены мне говорили, что это огромный медведь.

Профессор-зоолог Державин, который в 1909 году путешествовал по полуострову, усомнился в таком толковании: уж очень отпечатки велики. Но с каким еще великаном могли камчадалы сравнить медведя: медведь самый крупный зверь на полуострове. Нет, дело не в названии, а в том, что перед нами следы когда-то жившего существа. И возможно, действительно мамонта.

— Но мамонты не пережили последнего оледенения, — возразил Глеб. — Это общеизвестно.

— Не все ученые разделяют такое мнение, — сказал Новограбленов. — К тому же на Камчатке ледники некоторых районов вовсе не коснулись. Доказательством тому — роща грациозной пихты возле Кроноцкого вулкана. Других мест на земле, где бы это дерево росло, нет. Наша каменная береза тоже древнейший доледниковый лес. А орхидеи?! Вы их найдете возле горячих ключей… На Камчатке проходила бурная вулканическая деятельность. Вероятно, ледники не могли осилить подземное тепло. Роща ведь прилепилась к вулкану. Возле вулканов и «таинственные» следы. Вот и допустим, что по Ключевскому долу паслись последние на земле мамонты. Судя по глубине отпечатков (пятнадцать — двадцать сантиметров), которые не успели разрушить ни воды, ни ветры, животные ходили здесь еще в нашу эру…

Таинственные следы волнуют исследователей, краеведов до сего дня. Попытку обосновать гипотезу о камчатском мамонте предпринял недавно научный сотрудник Камчатского отделения Тихоокеанского института рыбного хозяйства и океанографии молодой биолог Анатолий Георгиевич Остроумов…

Жители камчатских сел, как и Усть-Янска, тоже занимались добычей мамонтовой кости. Выделывали из нее и игрушки, и оружие. До сего дня на полуострове мастерят костяные полозья для нарт. Подбитые ими нарты хорошо скользят не только зимой, но и летом по мокрой траве или мху. Но промышленники якутского Севера заготавливали клык тысячами пудов! Вывозили его в центр России и за рубежи.

С таким вот «клыкоискателем» и выехал Глеб из Усть-Янска на север. Расстались они на берегу Селяхской губы. Промышленник направился на мыс Святой нос, от которого лежал обычный путь на остров Большой Ляховский, а Глеб поехал по оленьему «тракту» на восток.

Этот восток! Он начался от Мурманска. Где восток, когда даже не видно Полярной звезды? А магнитная стрелка на компасе вдруг ни с того ни с сего начинает крутиться как бешеная. И если велосипедист в пути от Оленека до Яны имел возможность пить горячую воду и наслаждаться теплом охотничьих зимовий, то теперь двигался по безлюдью. В темный декабрь опаснее всего одиночество…

Лишь вблизи берега Хромской губы Глеб увидел конус чума, над которым полыхал отсвет горящего очага.