Человек-тело

В этом году ягоды достались птицам. Красная заснеженная рябина — кровь с молоком. Черная заснеженная рябина — клавиатура рояля. Казалось, что именно сейчас я смогу вспомнить свой сон, но тут будто кто-то стрельнул из рогатки в стекло, и все заволоклось паутиной.

Оказывается, вчера соседские дети повесили кормушку на сучок, состоящую из двух связанных проволокой банок из-под винного кулера. Банки терлись боками и скрипели на ветру.

Я вышел, снял эти банки и забросил на серый тополь, который рос в дальнем конце нашего двора, знал и помнил всю мою жизнь. Снежная тропинка предлагала идти дальше.

Я двинулся, вглядываясь в кристаллически блестящие сугробы. В этот момент воспоминание о ночном кошмаре выглянуло из снежной норы змеиной головой и снова бросилось в снег.

Я вышел на улицу, в трамвайный гул и звон. В киоске на углу купил красивую витую свечу — синюю, с серебристой осыпью. Она была ароматической, сладко пахла, и только тут я вспомнил, что с самого пробуждения не курил.

Все вокруг было полно свежих, мучительных запахов. Я зашел в магазин, медленно двинулся вдоль стеклянных холодильников, видя в них свое довольное лицо с гримасой веселого шопинга.

Но ничто не удовлетворяло меня. I can get no satisfaction…

Сыр с дырами столь большими, что в них можно хранить яйца… Бело-розовые кружева ветчины самых срамных оттенков… Срезы салями в роли голливудской расчлененки… Груды паштетов в стиле дерьма динозавра… А вот и язык! — как сказал Фредди Крюгер… Коровий язык, восставший в роковом оргазме… Сосиски… Ясно… Сардельки… Тоже… Рыбные ряды…

Я заглянул в холодильник и почему-то сразу, с охотой выбрал себе на завтрак филе кальмара — белый, гремящий кристаллами льда пакет.

Я купил ржаного хлеба и, сложив хлеб с кальмаром, удивился неожиданному сочетанию, подумал, что у некурящих обострены не только запахи и звуки, но и образы зрения, всегда принимающие форму камеи любимого лица.

Вернувшись, я промыл кальмара горячей водой, выдернул из тушек стеклистые пластины, мелко порезал мясо и быстро проварил в клокочущей воде, соленой, словно родная кальмару среда.

Обильно заправив блюдо майонезом, чувствуя сильный аппетит, неодолимый, как сексуальное влечение, я дал себе слово никогда больше не курить до завтрака, страстно отломил крупный кусок черного хлеба, черпанул деревянной ложкой лежащую в тарелке белую слизь.

И через секунду меня вырвало прямо на стол. Выпучив глаза, я с болью давился желчью, кланяясь, будто в молитве, я рыгал и плакал над собственным остывающим варевом. Потому что вспомнил, наконец, свой сегодняшний сон.

Мне снился большой черный кальмар, размером с взрослого мужчину.

Я увидел просторный зал, щедро освещенный через круглое отверстие в потолке. Посреди зала, на овальном каменном ложе лежала женщина. На нее напал кальмар, он душил и мучил ее, она громко кричала.

Я бросился вперед, но замер в нескольких шагах, потому что разглядел, наконец, что здесь на самом деле происходит.

Я не сразу понял, что эта женщина — ты, и не сразу понял, что чудовище вовсе не душит тебя, а ебет, и это доставляет тебе безумное удовольствие… Это были не боли и ужаса крики, а стоны наслаждения и животной радости.

Я проснулся в ужасе и тоске… Вот почему все это утро было таким напряженным и странным… Тем же вечером знакомая профессионалка истолковала мой черный эротический сон.

[Конец]

Не знаю, как назвать главу

1

Но все равно: пусть будет новая глава. После этого образца его творчества прошлых лет. Талант, несомненный талант! Умеет все же неожиданно ткнуть читателя носом в жопу. Только в одном месте подкачал: «размером с взрослого мужчину». МСВЗР — спотыкаешься о нагромождение согласных.

Одного не пойму: как это может взрослый человек, писатель, серьезно полагать, что кому-то может быть интересно, как кому-то там приснился кальмар, как он проснулся, пошел в магазин, купил кальмара и так далее. Если бы эта литература жить учила, с невзгодами бороться. Или, например — прочла и сразу поняла, как достойного себе мужчину найти. А для мужчин: прочел — и бабло научился рубить.

Этому меня компьютер научил, замечать такое. Как напишешь что-то такое, а он сразу и подчеркнет красным. О чем это я? О нагромождении согласных! Никакого фикшена нам не надо. Только нон-фикшен. Да и нить потеряла, про кальмара читая. Будто сама в этой слизи искупалась. Какое счастье, что я не вижу теперь с утра до ночи этого человека, что я снова с Бесом моим!

Я его, Бесика моего, очень люблю несчадно[24]. Я обожаю мужчиночку моего. Мой мушкарчик. Мой! Мой! Мой!

Я его очень люблю. А он не любит меня. Ну и пусть. Он заставлял меня человечка ядиком отравить. Из-за этой любви я на убийство решилась. Впрочем, вру я, как всегда. Вот из-за таких «рассказов» я и пошла на это. Не должно быть в мире таких «рассказов». И людей, которые такие рассказы пишут, тоже быть не должно.

Впрочем, таким языком могла бы писать прежняя я, не Галатея. Подурачилась просто.