Человек, убивший бога

– В прямом. Вот сейчас она вся изрыта, разбомблена и залита кровью. Но война же когда-нибудь закончится и сюда вернуться крестьяне. Они придут и увидят это, что они будут делать?

– Во дает! Мы каждый день здесь свои шеи подставляем, а он о такой мелочи думает.

– Да нет Иван, не мелочь это. – Ответил на возгласы Ивана, Кузьмич.

– Самая мелочевая мелочь, о которой только можно было подумать сейчас!

– А что ты Кузьмич думаешь? Ты ж вроде деревенский, да? – Обратился к сослуживцу Евгений.

– Думаю я, уж больше не вернуться сюда хозяева. Все на войне сгинут, если уже не зарезаны или пристрелены, где-нибудь на фронте. А земля так и останется ничейной и брошенной, медленно залечивая свои раны.

– Что бы раны можно было залечить, нужно, что бы этот ад закончился!

– Ты думаешь, что война продлится вечно? – Обратился Никита к Ивану.

– Если все так и продолжиться, то да. Бестолковые царьки со своей безумной сворой генералов будут и дальше придумывать бессмысленные наступления и прорывы, пока тысячи солдат таких же как мы, будут бесцельно умирать по их приказу. И кончится все это только тогда, когда все мы будем мертвы, а этим дуракам, просто не кем будет командовать. Тогда-то они заключат мир, лицемерно улыбаясь во все свои 32 белоснежных зуба друг другу, собравшись в шикарном дворце, который будет где-то далеко далеко от всего этого кошмара. И на эту землю им будет плевать, плевать сколько людей здесь сгинуло, плевать что здесь больше не взойдет новый урожай, им будет плевать!

– Парень верно говорит!

– И ты Кузьмич уже жаждешь крови генералов?

– Я в принципе не жажду ни чей крови! Я уже полгода убиваю людей, которые ничего мне не сделали, по прихоти напыщенного царя и его своры. И если вопрос встает ребром, то я выбираю малую жертву. Вот чего я хочу.

– В какой момент вы оба стали трендеть как социалисты?

– С тех пор как вы Кирилл Евгеньич с Никиткой, окончательно разочаровались в этих идеях!

И эта была правда. Если Никита отринул свои взгляды еще до того, как записался в армию, то Кирилл отказался от них постепенно, с каждым днем все больше погрязая в войне. Насмотревшись жестокости, впитав ее разрушительность, он отринул призывы и идеологию коммунистов, жаждавших кровавой революции.

Обратные же процессы настигли не только Ивана с Кузьмой. Во всей армии, ранее не придававшие никакого значения левым идеям, солдаты обратили свои мысли к ним. Постепенно в умах начала укореняться мысль о бесполезности этой войны. Как не парадоксально, но люди, ежедневно видевшие и творившие жестокость, хотят не прекратить ее, а обернуть в другую сторону, пожертвовав малой кровью, как бы выразился Кузьмич.

– Опять вы все сводите к идеологическим спорам и революциям! Сколько можно? Вам не надоело все это?

– Ты сам задал вопрос Женя!

– Да, но вы его исказили. Вы вновь начали спорить о мире, о судьбе страны! Но страна состоит из таких маленьких клочков земли, а теперь, когда их даже нельзя будет засеять, что будет тогда? Какая к черту разница, кто виноват и как будет лучше при других, если сама родина постепенно умирает?

–ты называешь жалкие несколько десятков гектар всей родиной? Рассуждения настоящего мальчишки, не способного вникнуть в суть!

– Да ну вас к черту!

Больше никто не произнес ни слова. Евгений не мог доказать четверым свою простую мысль, а остальным просто не хотелось вновь ссорится из-за мелочи, которая от них не зависит.

Через час они все вновь бросились в бой, забыв обо всём и защищая друг друга, ведь только так можно было выжить в этой паскудной войне.

Глава 15

Через три недели боев, в середине марта, истощенная десятая дождалась обещанного подкрепления. Первая и двенадцатая армии прибыли и совместными усилиями смогли разбить немцев. Линия фронта вновь изменилась. На сей раз русские наступали, а гансы отступали.

И вновь солдат погнали на штурм, потерянных совсем недавно, Суваловских окопов. Три месяца долгой обороны, поражение, чуть не уничтожавшее десятую, все ради того, чтобы бойцы вновь оказались в этих окопах. Тысячи жизней были отданы, ради такого маневра.

Ни разу, на всем пути им не было легко. Немцы не сдавали свои позиции без боя.

Когда Никита очутился в знакомых местах, то не испытал ровным счетом ничего. Победа оставалась пустым и даже непонятным словом. Он уже видел наступления, слышал, как офицеры ликовали и уверяли, что война практически выиграна, а в итоге они вновь и вновь оказывались на тех же самых местах, сражаясь за жалкие метры, которые каждый день переходили от одних к другим.

Он уже не верил, что когда-нибудь выберется из замкнутой цепочки двух линей фронта, на которых успел провоевать полгода. Он не верил, что новое «победоносное» наступление, хоть как-то изменит всю картину. Сегодня они вернули эти территории, но завтра враги соберут большие силы и вновь выбьют их обратно, где они, русские солдаты, будут вновь героически проливать свою кровь.

Так же думали и его товарищи, хоть некоторые и пытались обрести новую жизнь в идеях.