Человек, убивший бога

– Велено дождаться подкрепление. Первая и двенадцатая до нас доберутся лишь через неделю. Когда объединимся тогда и выступим.

– А что там немцы?

– Вижу тебя уже ввели в курс дела, да Никита? Так вот, еще раз озвучу для всех, по данным разведки враг остался на завоеванных позициях. Ясно?

– Так точно!

– Вот и славно, пока отдыхайте.

Офицер, донеся до своих подчиненных информацию, покинул расположение солдат.

– Брехня это. Разведчики сами рассказывают, что в дне пути от нас сукины дети!

– А от чего же им врать?

– Говорю же. Кровь из носу командованию надо позиции вернуть, не хотят дух солдат деморализовать, перед своим сказочным наступлением. А вот что они будут говорить, когда немец на завтра или послезавтра обстреливать нас начнет, мне интересно их байки послушать будет.

– Ладно, хватит трындеть. Не наше это дело, приказы обсуждать. Мы солдаты и должны выполнять свой долг!

– Ишь как заговорил Кирилл. А в начале я от тебя таких речей не припомню.

– Успокойся Иван.

– А ты не успокаивай меня Женька. Ты то у нас патриот давно известный, но даже ты уж заметить должен был, что генеральщина эта поганая нас всех в могилу сведет.

–тише, еще услышат под трибунал отправят, дурак.

– Не услышат. Они нас за людей не держат и слушать нас не желают. Думают самые умные, стратеги чертовы. Да только все псу под хвост. Мы гибнем как собаки в грязи, а враг даже еще не все силы на нас бросил.

– Прекрати, иначе по зубам получишь!

– А ты попробуй, давай ударь.

– Нет Евгений, не смей.

Кирилл приблизился к Ивану, впился злобным взглядом в его слегка побагровевшее лицо.

– Ты забыл, что я все это время рядом был, сам все видел, как наши умирают, сам вместе со всеми голодал и в грязи этой сидел!

– Но видать плохо по сторонам смотрел.

– Ни черта подобного. Я знаю все то же что и ты, но вот одно ты Ваня забываешь. Мы тут не за генералов сражаемся, а за страну, за родных своих.

– Если бы мы за страну, да родню сражались. Эти самые генералы с царем, которые по-твоему тут неприём, нас в войну втянули, а нам и так хорошо жилось, со всеми в мире хоть с австрияком, хоть с немцем. Из-за них мы тут жизни отдаем, по их вине, по их думам скверным. Ты ж социалист, да и вон Никита то же, по крайне мере был. Сами понимать должны, но почему-то не хотите этого признавать. Не было бы этого, если б одним господам в задницу не стрельнуло с французом спеться и под их наветы убаюкивающие, народ свой на бойню отправлять, по их хотению.

– Заткнитесь оба. Что вы бестолку воздух сотрясаете? У каждого своя правда, только что от этого изменится? Побежишь чтоль Иван, а? – Взорвался Никита.

– Нет- Крикнул он.

– Ну и все, другого выбора у тебя тогда нет! Правда твоя, мы через столько прошли и пройдем еще. Так что нечего собачиться за зря.

Кирилл отошел от Ивана и сел на то место, где сидел. Иван то же не много остыл.

– Иди на воздух, успокойся, покури. Мы все на взводе. Уж больно много на нашу долю выпало, но если сейчас раздеремся, то уж в ближайшем бою по одиночке точно не выживем. Нам всем вместе держаться надо, друг другу спину прикрывать. Только так домой вернемся.

– Истину глаголет. Не зря сквозь метель тащили.

Шуточка Кузьмы вызвала улыбку. Наконец все расслабились.

– А верно говорит, паршивец. Без вас бы и в прямь уже глядишь мое тело черви жрали.

– Да и без тебя бы Иван мы не выжили. Козел ты, но то как спас меня в окопе я во век не забуду- Сказал Евгений.

– Извините, меня братцы. Действительно нечего на вас было орать бестолку.

– Да и мы уж больно погорячились, то же нас прости. – Взял слово Евгений.

– Давайте еще как бабы теперь разрыдаемся.

– Вот тебе Кузьмич по рогам настучать не помешало бы, за язык твой без костей.

Но такая дружеская угроза лишь еще раз рассмешила пятерых солдат.

– Ну вот и славно. Пошлите- Ка вы мне покажете, где тут еду дают, а то я с госпиталя ни крохи во рту не держал.

– Ну пошли, Никита, покажем, как раз дело к обеду идет.

Все кроме Кузьмича, решившего еще часик подремать в тишине, покинули палатку и отправились к кухне.

Хоть ссору удалось успокоить, но слова Ивана запали в душу и Кириллу и Никите и Кузьмичу. Один Евгений сохранял свой патриотический настрой.

Война действительно приобретало критическое положение. Солдаты по всему фронту начали понимать, что эта война, не похожа на остальные и победа в ней с каждым днем становилась все больше похожа на быль. Месячные сидения в окопах могли растянуться на годы, а прорывы на участках фронта будто бы становились редкими исключениями, подтверждающими правило.

 Никита шел на войну, будучи приговоренным сами с собой на смерть, но жизнь оказалась сильнее. Он хотел выжить и видел, что все изменилось. Привычные описания сражений и тактик, о которых с детства слышали, хоть краем уха, все мальчишки и росшие с их образом в головах, изменились. На место славным сражениям старины пришли затяжные бои за клочки земли, той огромной ценой за которой армии расплачивались сотнями и тысячами жизней простых солдат.