Человек в искусстве экспрессионизма

Картина з показывает две острые скалы красно-коричневого цвета, между которыми стоят великаны. Здесь в пейзаж включаются световые лучи: «В быстром чередовании со всех сторон яркие красочные лучи (синие, красные, фиолетовые, зеленые чередуются несколько раз). Затем все эти лучи сходятся в середине, где они смешиваются». В следующей картине главное место на сцене занимает капелла, формы которой убоги и кривы, а цвета очень резкие: «Маленькое наклоненное здание (похожее на простую часовню) без дверей и окон. Около этого здания (выше его крыши) стройная наклоненная башенка с маленьким треснувшим колоколом…Часовня грязно-красного цвета. Башня ярко-синяя. Колокол жестяной. Фон серый, равномерный, гладкий».

В пятой картине группы людей беспокойно передвигаются по сцене, освещаемые сложным сочетанием световых потоков. Великаны сочувственно смотрят на них и перешептываются. В последней картине остается один «светло-желтый великан с белым неясным лицом, с большими, круглыми, черными глазами. Фон и пол черные. Он медленно поднимает обе руки вдоль тела (ладонями книзу), при этом растет вверх. В тот момент, когда он достигает самого верха сцены и его фигура начинает походить на крест, внезапно становится темно»⁴⁹. История о разноцветных людях, духовных бурях и великане-спасителе, принимающем форму креста, на этом заканчивается.

В 1916 году Кандинский написал большую композицию для сцены «Фиолетовая занавесь». Ее события и антураж кажутся случайными, однако символические пейзажи и многозначительные повторяющиеся реплики позволяют понять скрытый смысл. Действие картины 1 проходит в невыносимо пошлой комнате: «В середине задней стены маленькая дверь завешенная фиолетовой занавесью. В углах две жалкие искусственные пальмы. Боковые кулисы из безвкусного красного бархата с золотой бахромой». Дама в кринолине и мужчина в цилиндре ведут каждый свой монолог, не слушая друг друга. Но в речи дамы повторяется фраза «Вал вчера опустился», которую потом подхватывает детский голос за сценой: «Вал! Вал! Вал – пятачок! Вал – пять копеек! Вал вчера опустился». В бытовой шум врезается мотив потопа, который в живописи и графике Кандинского связан с гибелью старого и рождением нового мира⁵⁰.

Б. Таут. Венец города. Перспектива. Иллюстрация из книги «Венец города». 1919

Действие картины 2 происходит на фоне древнерусских куполов, пришедших из пьесы «Зеленый звук». Все их формы подчеркнуто странны и деформированы: «Черная стена, налево неожиданно поднимающаяся на темно-зеленый холм и сейчас же сбегающая вниз; на холме ритмично распределенные желтые штрихи в роде языков пламени; из-за стены на всем ее протяжении выглядывают купола – разных форм, величины, цветов, пестрот; по бокам холма и над холмом они превращаются в тонкие, узкие, полосатые башенки с шатровидными верхушками; небо очень темно-синее, испещренное зубчатыми облачками, напоминающими гвоздики, местами белые с цветными каемками и без них, местами пестрые; налево от холма крупное розовое облако с холодно-красными краями – оно состоит как бы из трех друг из друга вырастающих шаров; в стене посередине широкие, низкие, расписные, обитые желтыми железными полосами ворота; на сцене перед стеной несколько больших камней с трещинами; впереди, у рампы, почти в середине, направо и налево у кулис странные, большие растения»⁵¹. В начале картины этот пейзаж собирают невидимые плотники, которые произносят многозначительные слова «Солнце долой!»: «Черную стену! Давай черную стену! Стену давай!! Эй, стену!!! Купола, купола, купола – легче! легче!…Эй! Эй!! Долой солнце! Э-эй! Солнце долой!!!» На этом фоне, где образ России дан в гротескной форме, собирается множество персонажей, взятых из живописи Кандинского – боярин, странник, «влюбленные времени кринолина». На фоне трубных звуков, которые намекают на Страшный суд, нищий-мессия поет свои страдальческие куплеты:

Одинокий погибну
Живу лишь для масс
Еще до рожденья
Сколь многих я спас.

В картине з пейзаж имеет еще более искусственный характер: «Сзади направо высокий рельефный скалистый холм… Нечто напоминающее поток сбегает острыми углами сверху. Поток серебряный с черными продольными штрихами. На темно-буром холме светло-зеленые зигзаги орнаментального вида. Кое-где как бы растут из верхнего контура холма и отчетливо выделяются на черном небе белые прутья, иногда похожие по рисунку на умершие ели. Несколько схематично расположены по небу небольшие кудрявые облачка, напоминающие цветную капусту…Совсем налево близ рампы большой белый вздутый камень, на котором стоит очень большая ярко-красная (киноварь) неумело сделанная корова с вытянутой шеей и раззинутым ртом. Толстое ее вымя голубоватого тона». Пестро одетый хор разухабисто поет слова, которые возвращают к теме «грядущего вала»: