Человек в коричневом костюме. Тайна замка Чимниз. Убийство Роджера Экройда

— Не спорь со мной, Бандл. Джордж Ломакс утром сказал, что ему непременно нужно поговорить со мной по строго конфиденциальному делу. Он намекнул, что скоро в Лондон прибывает с визитом король Тимбукту. Мне еще раз этого не вынести, слышишь, Бандл? Не хочу. Будь тут хоть сто Ломаксов! Если уж Чимниз имеет такое значение для государства, пусть тогда государство купит его. Иначе я продам поместье какому-нибудь синдикату, пусть делают из него гостиницу.

— А где сейчас Индюк? — быстро оценив ситуацию, спросила Бандл.

— Говорит речь. — Лорд Кейтерэм посмотрел на часы. — В нашем распоряжении четверть часа, пока он доберется до «великой Британской империи».

Сцена вторая. Мистер Эверсли, не удостоившийся чести быть приглашенным на похоронные торжества, разговаривает по телефону:

— Да нет же, ну что вы… Ну не обижайтесь. Может, поужинаем сегодня? Нет, я не мог. Работал вчера допоздна не покладая рук. Вы себе не представляете, что такое Индюк… Послушайте, Долли, вы же прекрасно знаете, как я вас… Вы же знаете, что мне никто не нужен, кроме вас… Хорошо, сначала в театр. Как это в песенке? «Лишь ваши глазки и ваши ласки…»

Дикие звуки. Это мистер Эверсли пытается воспроизвести припев.

К тому времени Джордж доходит до упомянутой лордом Кейтерэмом завершающей фразы:

— …во имя мира и процветания Британской империи!

— Что ни говори, — произнес мистер Хайрэм Фиш sotto voce[163], обращаясь к окружающим и к себе самому, — славная выдалась неделька.

УБИЙСТВО РОДЖЕРА ЭКРОЙДА The Murder of Roger Ackroyd 1926 © Перевод Гурова И., Озерская Т., 1993

Посвящается Панки[164] любительнице традиционного детектива, где расследуется убийство, а подозрение падает на всех по очереди!

Глава 1 Доктор Шеппард завтракает

Миссис Феррар умерла в ночь на четверг. За мной прислали в пятницу, семнадцатого сентября, в 8 часов утра. Помощь опоздала — она умерла за несколько часов до моего прихода.

Я вернулся домой в начале десятого и, открыв дверь своим ключом, нарочно замешкался в прихожей, вешая шляпу и плащ, которые я предусмотрительно надел, ибо в это раннее осеннее утро было прохладно. Откровенно говоря, я был порядком взволнован и расстроен, и хотя вовсе не предвидел событий последующих недель, однако тревожное предчувствие надвигающейся беды охватило меня. Слева из столовой донесся звон чайной посуды, сухое покашливание и голос моей сестры Каролины:

— Джеймс, это ты?

Вопрос был явно неуместен: кто бы это мог быть, если не я? Откровенно говоря, в прихожей я замешкался именно из-за моей сестры Каролины. Согласно мистеру Киплингу[165], девиз семейства мангуст гласит: «Пойди и узнай». Если Каролина решит завести себе герб, я посоветую ей заимствовать девиз у мангуст. Первое слово можно будет и опустить: Каролина умеет узнавать все, не выходя из дома. Не знаю, как ей это удается. Подозреваю, что ее разведка вербуется из наших слуг и поставщиков. Если же она выходит из дома, то не с целью получения информации, а с целью ее распространения. В этом она тоже крупный специалист.

Поэтому я и задержался в прихожей: что бы я ни сказал Каролине о кончине миссис Феррар, это неизбежно станет известно всей деревне в ближайшие полчаса. Как врач, я обязан соблюдать тайну и давно уже приобрел привычку скрывать от сестры, что бы ни случилось, если только это в моих силах. Однако это не мешает ей быть в курсе всего, но моя совесть чиста — я тут ни при чем.

Муж миссис Феррар умер ровно год назад, и Каролина упорно утверждает — без малейших к тому оснований, — что он был отравлен женой. Она презрительно пропускает мимо ушей мое неизменное возражение, что умер он от острого гастрита, чему способствовало неумеренное употребление алкоголя. Между симптомами гастрита и отравлением мышьяком есть некоторое сходство, и я готов это признать, но Каролина обосновывает свое обвинение совсем иначе. «Вы только на нее посмотрите!» — говорит она.

Миссис Феррар была женщина весьма привлекательная, хотя и не первой молодости, а ее платья, даже и совсем простые, превосходно сидели на ней. Но ведь сотни женщин покупают свои туалеты в Париже и необязательно при этом должны приканчивать своих мужей.

Пока я стоял так и размышлял, в прихожую снова донесся голос Каролины. Теперь в нем слышались резкие ноты:

— Что ты там делаешь, Джеймс? Почему не идешь завтракать?

— Иду, дорогая, — поспешно отвечал я. — Вешаю пальто.

— За это время ты мог бы повесить их десяток.

Что верно, то верно, она была совершенно права.

Войдя в столовую, я чмокнул Каролину в щеку, сел к столу и принялся за заметно остывшую яичницу с грудинкой.

— У тебя был ранний вызов, — заметила Каролина.

— Да, — сказал я. — «Королевская лужайка». Миссис Феррар.

— Я знаю, — сказала моя сестра.

— Откуда?

— Мне сказала Энни.

Энни — наша горничная. Милая девушка, но неизлечимая болтунья.