Человек в системе

29. Тупой юмор «ниже пояса» и кривлянье искренне несмешны умному. Почему? В основном потому, что для него здесь нет взлома стереотипа. Все просто и ожидаемо. Примитивно, как для математика задача для первого класса школы не может составлять ни малейшего интереса, — и предложение радоваться решению этой задачи вызывает недоуменное презрение. Вот если бы упал на задницу президент, проходя меж телекамер на инаугурацию! — вот это было б да. Вот если бы высморкалась в скатерть английская королева! Вот если бы штаны упали у дирижера в финале концерта Чайковского! Да, это тоже был бы очень тупой юмор, но это был бы убойный юмор, ибо этот взлом стереотипа решительно невозможно предвидеть.

Кривляки подчеркивают своим утрированным кривляньем, что это именно не так, как в жизни, и поэтому смешно. И тупой аудитории ясно: это смешно! А физиолого-психологическая потребность в положительных эмоциях делает остальное.

Тупая публика, осведомленная о том, что программа юмористическая, любое отклонение от правдоподобия считывает как знак юмора.

30. Тонкий юмор, составляющий наслаждение интеллектуалов и эстетических гурманов, малопонятен тупым или недоступен вовсе. Если тупому неизвестен или непонятен стереотип ситуации — как он может отреагировать на его взлом?

Когда, скажем, в фильме Бунюэля одна легко похмельная дама говорит осуждающе другой: «Ты посмотри, как дрожат руки у скрипача», зритель должен понимать и движения рук скрипача, и дрожание рук с помелья, и изящные приметы похмелья дам, и несоответствие их музыкальной первобытности их стильному образу жизни, что ведет к трактовке техники скрипичной игры как похмельной дрожи. Все-таки это юмор не для самых тупых. Для самых тупых скрипач должен наблевать в скрипку — хохот обеспечен.

Когда глупая медсестра подает больному ректальную свечу на подносе с мензуркой воды, и он печально замечает: «Да, у меня такое лицо, что можно перепутать», — зритель должен быть хотя бы осведомлен о назначении этого маленького предмета, иначе смешно не будет.

(Советские военные в американских фильмах вызывали хохот в России: масса нелепых ошибок. Однако американские военные в советских фильмах вызывали такой же хохот в Америке.)

31. В чем эффект пародиста? Один актер имитирует другого актера, или не актера, подражая его речи, жестам, манерам, интонациям. Забавляет уже то, что один человек делает свойственное другому человеку: взлом реальности забавен как факт.

Плюс легкие утрирования и несоответствия поведению реального прототипа. Эдакие клевки-проломчики в стереотипе образа.

Пародист словно создает зыбкий контурный портрет вокруг реального образа, и этот изображаемый контур то точно совпадет с поведением и обликом оригинала — то вдруг в некоторых местах «отклеивается», «отстает» от реального героя. Совпадение забавляет мастерством пародиста и тем, что явно один человек явно ведет себя точно как другой. Расхождение — забавляет взломом стереотипа образа реального героя.

32. Карикатура, шарж, — это изобразить героя так, чтоб он был и узнаваем — и явно искажен. Искажения гротескны, несут явный знак юмора — т. е. отсыл к взлому стереотипа внешности без трагичности и сочувствия. И этот взлом стереотипа внешности, как знак юмора, отсылает к подразумеваемой ситуации, обозначаемой и оставшейся за полем зрения. Такая условная внешность ассоциируется и соответствует нестереотипному поведению. — Черты смешного, невозможного, глупого, нелепого, чудаковатого, — выражают характер условного комичного человека — совершающего условные комичные поступки.

33. Знак юмора в одной знаковой системе — дает отсыл к юмору и в других знаковых системах. Можно сказать, что:

Знак юмора полисистемен.

Если человек представляется комичным на уровне облика, или на уровне поведения, или на уровне разговора, — то юмор-знак на одном лишь уровне дает воспринимающему сознанию отсыл и на другие уровни, подразумевая их комическое соответствие проявленному знаку.

Юмор синтетичен.

34. Поэтому плохой комик юморит на всех уровнях: он и кривляется, и падает, и нелепо одет, и нелепо говорит. Тупому зрителю — чем понятнее, тем смешнее.

Хороший комик предпочтет выдерживать твердый реализм во всех слоях действия — кроме отдельных деталей в одном лишь слое. Скажем: серьезное лицо, хороший костюм, ловкие манеры, и всегда роняет на ногу соседу любой предмет, который берет в руки. Несоответствие этой черты всем остальным несет больший комический эффект, чем нелепость во всем.

Умный зритель предпочитает именно второй вариант.

Избыток комического уничтожает эффект комического.

Избыток комического уничтожает неожиданность. Невозможно взломать стереотип там, где он находится в ежесекундно ломаемом вдребезги состоянии.

Крошево стереотипа и взлом стереотипа — разные вещи.