Человек в зеркале (ЛП)

При этих словах что-то тяжелое ударило мне в сердце. Я не знала, кто он такой и насколько сильно пострадал, но сталкивалась уже с уродством, которое могло полностью разрушить жизнь. Когда мне было шестнадцать, моя подруга стала жертвой нападения с применением кислоты. В одночасье весь ее мир изменился. Ее шрамы были настолько ужасны, что ее собственные родители не могли ее узнать, когда сняли бинты. После многих лет хирургических операций она все еще не была в порядке.

Я всегда впадала в ярость, когда мы куда-нибудь вместе с ней выходили. Единственное, что мне хотелось сделать, это встретиться лицом к лицу с пристально пялящимися людьми и сказать им, чтобы они, бл*дь, перестали пялиться, показывать на нее пальцем и шептаться, она была таким же нормальным человеком со шрамами, но я не могла ничего им сказать, потому что тогда бы привлекла еще больше внимания и сделала бы только хуже своей подруге. Поэтому я свирепо смотрела на этих придурков, метая искры ярости, либо полностью их игнорировала.

Именно благодаря ей я узнала, каким поверхностным и жестоким может быть мир. У нее не было ни единого шанса. Они отвергали ее исключительно из-за ее внешности. Глубокая боль и жалкое отчаяние, которые она постоянно ощущала, постоянно жила в ее глазах, сокрушая ее маленькое сердце. Иногда она говорила мне, что сожалеет, что не умерла тогда и выжила после того нападения.

Летом мы обычно ходили завтракать на пикник в парк. Мы отправлялись рано, когда там почти никого не было. Тогда я еще жила с родителями. Как-то вечером она позвонила мне и попросила прийти завтра пораньше, чем обычно. Она сказала, что испекла мой любимый с двойным шоколадом торт. Тогда я любила поесть, поэтому ушла из дома в пять часов утра. Когда я добралась до нее, в ее окнах было темно. Удивленная я вошла через заднюю дверь и прокралась по лестнице к ней в спальню. Думая, что она проспала.

Но Айша лежала в своей постели и была холодная как лед.

На прикроватном столике стояла пустой пузырек из-под таблеток, а также мой любимый шоколадный торт с двойным шоколадом и два письма — одно для меня, а другое для ее родителей. Я не плакала и не кричала. Я села на кровать рядом с ней и прочитала письмо. Она извинилась за шок, который мне доставила, но писала, что я сильная и смогу это пережить и помогу справиться с ее потерей ее родителям, сообщив им о смерти.

Когда миссис Блэкмор ушла, я быстро вернулась в гостиную и забрала правила хозяйки дома. Сняв очки и распустив волосы из тугого пучка, я легла на кровать и с растущим недоверием просмотрела семь страниц тщательно отпечатанных инструкций.

На них содержались подробные инструкции по каждому аспекту жизни ребенка. Начиная, как следует использовать карточки для обучения и кончая, как стоит синхронизировать работы ребенка, когда он завершит задания. Еще хуже было то, что все это строго регламентировалось и также строго регулировалось.

Завтрак в 8.00, перекус в 10.30, ланч в 1.00.

Не только время приема пищи, но и то, что можно было съесть и перекусить, было подробно описано.

Проветривать его комнату только утром с 8.00 до 11.00.

Не разрешалось Закари выходить на улицу.

Затем…

Носить головной убор на солнце.

— И где он найдет это солнце, если ему не разрешено выходить на улицу?

Это было все так нелепо, что к тому времени, когда я дочитала до конца, я уже не знала, смеяться мне или плакать.

«Мне очень жаль, — решила я про себя, — миссис Кинг, но нет. Просто нет, я не останусь.»

8

Шарлотта

Я лежала на кровати и пялилась в потолок. Теперь меня беспокоило, как я смогу вообще существовать в доме, где все так жестко контролируется той, кого я считала психопаткой. Я хотела помочь Закари и, возможно, его отцу. Я все еще чувствовала давнее чувство вины перед Айшей. Я мало, что для нее смогла сделать. По ее голосу я должна была тогда догадаться, что она собирается покончить жизнь самоубийством. Может сейчас мне представилась еще одна возможность помочь как-то отцу мальчика. Может мне дан второй шанс искупить свою вину.

Возможно, меня не случайно сюда занесло и есть для этого какая-то причина. Но с другой стороны, я была не из тех, кто охотно будет терпеть и мириться с дураками. В один прекрасный день я взорвусь и выскажу миссис Кинг все, что о ней думаю, и это будет выглядеть очень плохо, очень плохо для моего резюме.

У меня зазвонил телефон. Я встала с кровати, ответила на звонок, снова легла в постель.

— Привет, — сказала Эйприл. — Ну, как дела?

— Я не уверена. — Я накрутила на палец прядь волос.

— Что ты имеешь в виду?

— Здесь очень странная ситуация.

— Странная?!

— Странная в том, что мать напоминает ненормальную в бреду, отец попал в ужасную аварию и стал затворником, которого никто никогда не видит. Ребенка вырвало, потому что он слишком разволновался, когда увидел свою мать. У меня есть восемь страниц инструкций, начиная с того, как вытирать ему задницу, и заканчивая тем, сколько граммов хлопьев я должна ему давать на завтрак.

— О! Вот это да! Боже мой!

Я вздохнула.

— Именно так я и думала.

— И что же ты собираешься делать?