Человек-звезда. Жизненный путь Гая Юлия Цезаря

Поражает и в то же время заставляет задуматься то обстоятельство, что этот гениальный демагог всегда и везде пишет о себе исключительно в третьем лице. как если бы он был лишь очень хорошо осведомленным наблюдателем, а не участником описанных в книге событий. Высокомерие, самоирония и несколько холодная отстраненность от происходящего сливаются здесь у Цезаря в уникальную, неподражаемую амальгаму. Он — актер в двойном смысле этого слова —, да и написанная им книга — часть его «(пиар-)акции», столь же точно рассчитанная в своей действенности, как все его военные и дипломатические предприятия. «Журнал боевых действий» Цезаря был предназначен для того, чтобы воздействовать на сердца и умы читателей, воздействовать на них в пользу и в интересах своего автора. «Записки» стали для непревзойденного «самопиарщика» Цезаря бесценным орудием саморекламы, которого так не хватало Помпею (несмотря на все блестящие победы, одержанные «Великим» на Востоке). Ради этого и писал Цезарь свои «фронтовые сводки». Ему нетрудно было отбирать выгодные ему факты и окрашивать повествование в выгодные для него цвета, представлять события в выгодном для него свете. Завидное и редкостное мастерство, с которым талантливый ученик родосской ораторской школы сообщает о событиях по-солдатски лаконичным, впечатляющим, понятным и сухим языком, вот в чем неподражаемая прелесть этого поистине гениального в своей простоте прозаического произведения!

Сухой, казалось бы, отчет, как и воспроизведенные в нем события, насыщены невероятно высоким внутренним накалом. Гай Юлий разворачивает перед читателем и слушателем яркую и незабываемую панораму событий, описывая все трудности, тяготы и усилия, сделавшие возможным достигнутый успех; марш-броски по кажущейся совершенно непроходимой местности, быструю смену позиций, смелость новаторской, столь же непривычной и необычной, сколь и целесообразной стратегии, быстроту принятия решений, готовность идти на оправданный риск, оперативную гибкость, проявляемую в зависимости от изменения обстановки.

Подлинным апогеем подробного отчета о военных событиях представляется читателю изложенное сухой и в то же время захватывающей дыхание прозой описание решающей битвы под стенами Алезии. В самый критический момент в ход событий, как «деус экс махина», вмешивается сам Цезарь, легко и сразу узнаваемый друзьями и недругами благодаря цвету своего одеяния — еx colorе vestitus — и приводит римлян к победе. Hostеs terga vertunt, fugiеntibus equites occurunt. Fit magna cеdes. Враги повертывают тыл, но бегущим перерезывают дорогу всадники. Идет большая резня…

Содержащиеся в тексте «Записок» данные, касающиеся характера местности, расстояний, военно-технических мероприятий позволяют без особого труда реконструировать все описанное в «журнале боевых действий» Гая Юлия. Своих противников победоносный император изображает как бы в технике «al fresco» — живописи по сырой штукатурке, без психологических отблесков и нюансов. Да и зачем? Ведь все они суть враги «Вечного Рима»! Какая уж тут психология! Следуя духу своего времени, он считает себя просто обязанным ввести в текст книги и некоторые замечания относительно страны, ее населения и географически-этнографических особенностей. Эти замечания довольно лапидарны, а местами — не лишены и некоторого комизма (например, при описании «великим знатоком окружающей действительности», все-таки явно давшим ввести себя в заблуждение своим информаторам — «германским медведям», поистине баснословного и фантастического животного мира на другом, не римском, берегу Рена).

Чрезвычайно важными представляются замечания о военных достижениях подчиненных Цезарю военачальников. Он довольно скупо, но все-таки воздает дань усердию и доблести легатов, не скупится на (вполне заслуженные) похвалы в адрес своей «правой руки» — Лабиена. Но когда Гай Юлий начинает описывать отдельные эпизоды, называть имена и зримо представлять читателю сцены полных драматизма схваток боевых — да еще каких! — , он всегда ведет речь о своих центурионах, главной опоре и костяке своего войска, на чьей храбрости и боевом мастерстве, на чьем авторитете среди простых легионеров, нижних чинов, основывается и его, Цезаря, власть над этой армией.