Человек-звезда. Жизненный путь Гая Юлия Цезаря

Манера, в которой консул того года Цицерон сумел очернить этот законопроект, направленный на облегчение судьбы простонародья, в глазах этого самого простонародья, что привело в конечном счете к провалу начинания Рулла, наглядно свидетельствует о глубочайшем цинизме этого прожженного демагога. В одной из своих речей против законопроекта Марк Туллий взывал к согражданам в следующих высокопарных выражениях: «Но вы, квириты, если хотите послушаться меня, сохраните те блага, которыми вы владеете, — влияние, свободу, право голоса, достоинство, возможность находиться в Риме, Форум, игры, праздничные дни и все другие преимущества — если только вы не предпочитаете, покинув все вот это и расставшись с этим сердцем нашего государства, под водительством Рулла поселиться на засушливых землях Сипонта или в гиблых местностях Сальпина» («Вторая речь о земельном законе народного трибуна Публия Сервилия Рулла»).

Дупондий

Во всех тонкостях постигнутое Марком Туллием искусство выдавать медный грош (или, точнее — медный асс или дупондий[62]) за золотую монету, помогло ему добиться своей цели. Столичный плебс давно забыл о своем сельском происхождении. Корни, связывавшие его с землей, были давно оборваны. Былые земледельцы, утратившие связь с землей, предпочитали по-прежнему жить на подачки, их не интересовала судьба легионеров-ветеранов, все еще мечтавших о собственном сельском доме на собственном наделе. Публий Сервилий Рулл был вынужден отозвать свой законопроект.

Чтобы добиться благосклонности столичной черни, в описываемое время следовало сделать ей предложение совсем иного рода. К примеру, предложить кассацию долгов. Именно это и сделал уже знакомый нам Луций Сергий Катилина.

18. Заговор Катилины

Многие до сих пор склонны представлять себе Луция Сергия Катилину прототипом анархические настроенного молодого бунтаря, разнузданного, вследствие свойственной буйным юношам неукротимости, помноженной на патрицианское высокомерие, этаким горячей головой (или даже сорвиголовой), не способным еще, в силу возраста, совладать с обуревающими его чувствами и желаниями. Начало этой литературной традиции положил, скорей всего, классик норвежской и мировой литературы Генрик Ибсен, своей юношеской романтической драмой «Катилина», да и наш Александр Блок по мере сил способствовал героизации этого деятеля эпохи Гая Юлия (даже назвав в 1918 году Катилину «римским большевиком», причем одобрительно, «со знаком плюс»)… К сожалению, подобное представление о Катилине ни в коей мере не согласуется с реальными фактами. Рожденный в 108 году в одном из лучших домов Рима, сенатор Катилина, затевая свой знаменитый «заговор», был уже далеко не «молодым человеком», и уж тем более не «пылким юношей». А более чем зрелым (особенно с учетом тогдашней средней продолжительности жизни) мужем сорока пяти лет от роду, успевшим побывать претором и пропретором[63] в римской провинции Африке, увязнувшим по уши в долгах, без малейшей надежды расплатиться с кредиторами, не пользующимся ни уважением, ни авторитетом у людей своего круга, достигшим потолка своей карьеры, но никак не желающим с этим смириться. Бывший «сулланец», активно принимавший участие в проскрипциях, не гнушавшийся резать глотки не только своим кредиторам (вроде Гратидиана), но и друзьям и даже родственникам (включая родного брата), безнадежный защитник проигранного дела, с ручищами, слишком запятнанными пролитой им кровью, чтобы олигархи могли рассматривать его как своего, отпрыск знатного, но обедневшего рода, он был в действительности скорее стареющим великосветским «бандюганом», попытавшимся предпринять последнюю в своей жизни отчаянную попытку разом поставить все на карту. Тот факт, что и судьба Цезаря постоянно аналогичным образом балансировала на лезвии бритвы (или — ножа, как кому больше нравится), что и Цезарь то и дело находился на грани провала, с величайшим трудом, путем искусного лавирования проводя свой утлый челн между Сциллой финансового краха и Харибдой политического банкротства в безопасный фарватер, убедительно свидетельствует в пользу достоверности версии об участии «потомка Венеры» в заговоре Катилины. Просто у Цезаря, в отличие от разорившегося знатного братоубийцы, хватило ума и сообразительности в последний, решающий момент выйти из числа заговорщиков.

Катилина вынашивал планы государственного переворота еще в 66 году. Уже тогда в подготовке заговора участвовал не только Красс (своими деньгами), но и Цезарь (своим интеллектом). Тогда, тремя годами ранее, у заговорщиков, однако, ничего не вышло. Теперь же, в 63 году, Катилина решил повторить попытку, с надеждой на этот раз, во что бы то ни стало, добиться успеха, более тщательно подготовив задуманный им государственный переворот. Сторонники Катилины — «катилинарии» — при подготовке путча попытались, не ограничиваясь рамками дворцового, верхушечного переворота, сулившего им мало надежд на успех, вовлечь в свой проект широкие слои римского общества, под привлекательным для них лозунгом кассации долгов.