Человек-звезда. Жизненный путь Гая Юлия Цезаря

Жилось этим гордым квиритам, скажем прямо, очень плохо. «Простые свободные граждане» ютились в ветхих, то и дело грозивших обрушиться, разъеденных грибком, покрытых плесенью многоэтажных и многоквартирных громадных доходных домах, а точнее — бараках, так называемых «инсулах» (буквально: «островах»; это название, видимо, объяснялось тем, что сии бараки, каждый из которых занимал целый квартал, со всех четырех сторон были окружены улицами) старого города — Субуры — чьи этажи (кроме нижних) сдавались «почтенными домовладельцами» вроде «пожарного-поджигателя» Красса, семьям горемычных бедняков (по комнатушке на семью). В сырых и полутемных комнатушках не было ни мебели, ни очага, ни печки, ни — естественно!

— сантехники. Справлять большую и малую нужду приходилось в глиняные ночные сосуды (в то время как римские богачи, если верить «Сатирикону» Петрония, использовали для этой цели серебряные «ночные вазы»), либо в специальные отрытые желоба, по которым нечистоты стекали из жилищ в зловонные дворы. Днем же всегда имелась возможность помочиться — например, в особые амфоры, выставленные перед дверями прачечных или кожевенных мастерских (моча использовалась для стирки и дубления). Водопровод доходил лишь до третьего (а то — и до второго) этажа, к тому же, особенно в жаркую летнюю пору, зачастую иссякал вследствие перегрузки. Обычно нижние этажи «инсул» (в которых размещались лавки и харчевни) были кирпичными, а верхние, сдаваемые под жилье — из глины и дерева. Римские зодчие умели возводить сооружения, поражающие своей долговечностью, однако же дома для бедноты строили очень небрежно.

Стены доходных домов «столицы обитаемого мира» постоянно давали трещины, а потолки и крыши обрушивались так часто, что ходить по римским улицам считалось опасным если не для жизни, то — здоровья. Плебс проживал в тесных, узких, темных, зловонных улочках и переулочках, куда едва проникал солнечный свет, либо же в так называемом «суммонии» — лепившемся, как ласточкины гнезда, к городской стене скопище дышащих на ладан, кое-как сколоченных дощатых хибар (или, если угодно — халуп). Порою под жилье сдавались даже антресоли в лавках римских торговцев, на чьих подвесных потолках, служивших жильцам полами, нельзя было даже выпрямиться в полный рост. Спали вповалку, на кучах тряпья.

Несколько глиняных сосудов, ступка, масляный светильник, нож и ручные жернова — вот и все имущество «свободного» римлянина, гордого «потомка Ромула». В римских трущобах процветала преступность, свирепствовали эпидемические заболевания, пожары разом превращали в пепел целые кварталы (причем даже без помощи «почтеннейших людей» вроде бессердечного стяжателя Марка Лициния Красса). И — повторяем! — всем их обитателям всегда хотелось есть.