Человеки

Ушастый отъелся, растолстел, стал даже симпатичным… Ну, скажем так – на любителя…

***

Работал немолодой Олег Петрович теперь только в первую смену, от ночей категорически отказался – здоровье уже не то. Одинокие вечера проходили по одному, раз и навсегда заведенному сценарию. Кормежка зверей, выгул собак, вечерние новости по старенькому телевизору и холостяцкий ужин. Макароны, яичница, или картошка – меню было небогатым.

А потом… потом Олег Петрович разговаривал с Богом. Да. В церковь он ходил только на Пасху, кое-как исповедовался, причащался, и – до следующей Пасхи.

Молиться не умел, знал только Отче наш, да и то иногда в словах путался… Зато в старенькой, с потрескавшейся полировкой, еще с советских времен оставшейся "стенке", хранилось древнее свидетельство о крещении. А в кухне на столе, прислоненная к стене, стояла большая, старая икона Спасителя – бабушкино наследство.

После ужина, помыв посуду (оставлять не любил – все-равно потом самому же и мыть), Олег Петрович начисто вытирал старенькую, потершуюся на сгибах клеенку, и усаживался за стол напротив иконы. Складывал руки перед собой, как школьник…

Долго молчал, собираясь с мыслями… А потом начинал рассказывать Богу все, что произошло и накопилось в душе за день. И казалось Олегу Петровичу, что взгляд у Христа всегда разный, в зависимости от его рассказов…

***

Летом неожиданно заболел Наглая Морда. Похудел, погрустнел, почти ничего не ел. У него явно что-то болело. Олег Петрович встревожился. Сначала боролся своими силами – давал псу обезболивающее, варил кашки, но ничего не помогало.

Однажды ночью Олег Петрович проснулся от крика. В ужасе вскочил с кровати, побежал к старенькому одеялу, на котором лежал Наглая Морда. Пес плакал. Из глаз катились крупные слезы, и он даже не скулил, не выл, а именно кричал от боли. Рядом испуганно крутился Ушастый, облизывал морду друга…

Олег Петрович сел на пол рядом с Наглой Мордой, гладил, что-то шептал, успокаивал… Еле дождался утра, завернул дрожащего, страдающего пса в одеяло, вызвал такси и помчался в ветеринарную клинику. Обследование стоило очень дорого, но деньги на этот раз у Олега Петровича были – недавно зарплату получил.

Ветеринар дотошно расспросил Олега Петровича о состоянии собаки, потом осмотрел пса сам… Тут же, на месте, сделали анализ крови, рентген, УЗИ… И Олег Петрович услышал страшный приговор – рак желудка. С метастазами…

– Как – рак?! – поразился Олег Петрович, – разве собаки болеют раком?

– Что ж они, не люди, что ли, – проворчал врач. – Болеют, еще как.

– Что же теперь делать, доктор? Может, операцию?

– Не поможет. Слишком поздно. Что ж Вы так затянули… Впрочем, такой вид рака – скоротечный, так и так не успели бы… Надо усыплять собаку. Зря только мучается.

– Как – усыплять? – испугался Олег Петрович. – Не могу! Не надо!

– Собака мучается, и помочь ему уже нельзя. Усыплять. – Твердо повторил ветеринар.

***

Вечером, привезя домой обессиленного, страдающего пса, Олег Петрович бережно уложил его на одеяло, дал бесполезную обезболивающую таблетку, а заодно – снотворное, которое выписал им ветеринар.

Прошел в кухню, сел за стол… и с болью сказал:

– Господи, Наглая Морда умирает… Рак у него… Что мне делать, Господи? Усыпить его – это грех? Но он так мучается… Господи, ну что же делать?

Спаситель смотрел сочувствующе, но ничего не отвечал.

Он дал Своим созданиям разум, свободную волю, возможность принимать решения самим…

Еще неделю промучились. Наглая Морда кричал от боли, плакал, Ушастый метался вокруг, Бродяги притихли и сидели в углу, даже гулять не ходили…

Олег Петрович сидел рядом с псом, страдал вместе с ним. Мокрой ваткой обтирал горячий, потрескавшийся кожаный нос… Пытался напоить водой – хотя бы с ладони. Наглая Морда облизывал хозяйскую руку и снова обессиленно закрывал глаза…

И наконец Олег Петрович решился. Вызвал ветеринара на дом. Тот еще раз осмотрел пса, покачал головой… И приготовил шприц.

Сердце у Олега Петровича на миг остановилось, потом перевернулось и застучало быстро-быстро… Доктор сказал – прощайтесь. Олег Петрович взял себя в руки, подошел к Наглой Морде, присел рядом на пол. Погладил. Сказал – не бойся, скоро тебе не будет больно. Поцеловал горячий сухой нос. Пес на мгновение открыл глаза и взглянул на хозяина в последний раз. Он все понимал.

Олег Петрович тяжело поднялся и немного отступил в сторону. Ветеринар склонился над псом и ввел лекарство. Наглая Морда вдохнул, выдохнул… И все.

– Это все, доктор?

– Да. Если хотите, у нас есть специальное кладбище для собак. И памятник можно поставить.

Но ни специального кладбища, ни памятника, Олег Петрович не захотел. Своего друга он похоронит сам. Расплатился с врачом, попрощался, запер двери.

Долго сидел возле Наглой Морды. Потом собрался с силами, завернул пса в одеяло, выпросил у дворника тачку, уложил в нее мертвого друга, лопату, и пошел за город, в светлый березовый лесочек.

Идти было недалеко, но по пути его несколько раз останавливали полицейские патрули.