Человеки

А Бэла Самуиловна, проводив внучку, засобиралась в монастырь. Узнала, что главную монахиню следует называть "игуменья". Что в монастыре можно какое-то время пожить… Помолиться, потрудиться… в общем, "подготовилась"… Надела свой самый красивый брючный костюм – бежевый, элегантный, к нему подобрала босоножки, шляпку и сумочку, все в тон. Прицепила на лацкан пиджачка красивую янтарную брошку, придирчиво осмотрела себя в зеркале. А что, вполне пристойная дама! Может, и не погонят сразу… Все-таки, было немножко страшновато.

Икону уложила в большую холщовую пляжную сумку и отправилась в путь.

***

Иврит Бэла Самуиловна так и не выучила. Знала только "спасибо, пожалуйста, хорошего дня"… Ну и числительные. Этого ей вполне хватало для жизни в окружении русскоговорящих подруг и наличии многочисленных "русских" магазинов. А любимая живопись, как и музыка, в словах не нуждались…

По этой простой причине объяснить таксисту, куда ей надо, Бэле Самуиловне удалось не сразу. Наконец сообразила – нашла в телефоне фотографию монастыря и показала таксисту. Тот радостно заулыбался, закивал головой – понял, понял, поехали!

И поехали.

***

Таксист подвез Бэлу Самуиловну к самым воротам монастыря. Она расплатилась, вышла из машины и в нерешительности остановилась. А может, не надо? Ну не знает она названия иконы, ничего страшного… Главное, что она "настоящая". Почему это главное – Бэла Самуиловна не смогла бы объяснить даже самой себе.

Потоптавшись немного перед воротами, достала из сумочки бутылочку с водой. Сделала пару глотков… Жарко, и нигде никакого тенечка. Надо на что-то решаться. В конце концов, она уже здесь!

"Бэла, – сказала она сама себе, – ты смелая решительная женщина, чего ты мнешься тут, как гимназистка?"

Сделала решительный шаг к запертым воротам монастыря и гулко постучала в железную створку. Кнопочку звонка она как-то даже и не заметила… Вокруг была тишина и на ее стук никто не отзывался. Бэла Самуиловна постучала еще раз, погромче. Ворота загудели… Тишина… И тут, наконец, она заметила звоночек. Робко нажала на белую кнопочку. И сейчас же в калитке приоткрылось маленькое окошечко. Из него выглядывало круглое милое девичье личико в черном платке. Маленькие глазки за толстыми стеклами очков смотрели внимательно и приветливо.

– Здравствуйте, – совсем оробела Бэла Самуиловна. – А я к игуменье…

– Здравствуйте, – открывая калиточку и слегка поклонившись, ответила юная монахиня. Быстро, незаметно, окинула взглядом нарядный костюм Бэлы Самуиловны и уточнила – А матушка Антония вас ждет?

– Не знаю… Да нет, что я говорю, конечно, знаю! Никто меня не ждет, я сама приехала. – Бэла Самуиловна потихоньку приходила в себя – сразу не прогнали, так, может, и поговорить согласятся!

Монашечка еще раз с сомнением посмотрела на брюки Бэлы Самуиловны и сказала:

– Наденьте, пожалуйста, вот юбочку. У нас в брюках нельзя.

И указала на корзину со стопкой аккуратно сложенных каких-то серо-бурых тряпочек. Бэла Самуиловна взяла одну из них в руки… Покрутила… "Юбочка" оказалась просто квадратной тряпкой с длинными завязками.

Монахиня заметила сомнение в глазах гостьи и сказала:

– Да Вы не переживайте, они все чистые, мы всегда стираем. Вы прямо поверх брючек наденьте, да и все. А я пока позвоню, узнаю, сможет ли матушка Антония Вас принять. Вы ведь по делу, да? – и ушла в маленький домик возле ворот.

У-у, как все серьезно, подумала Бэла Самуиловна. Юбочки… сможет ли принять… Было немножко обидно, что ни шляпку, ни красивую янтарную брошку, юная монахиня своим вниманием даже не удостоила… Но она ошибалась. Монашечка оценила и элегантность, и вкус гостьи, только внешне этого никак не показала…

Бэла Самуиловна кое-как закрутила на талии "юбочку". Немного повозилась с завязками, одернула пиджачок и с грустью осмотрела свой "наряд". Надо было сразу в платье или юбке ехать, как же она не сообразила… Это же монастырь, а не театр… Впрочем, платье у нее с собой было, можно будет потом где-нибудь переодеться.

Бэла Самуиловна уселась в тенечек, на лавочку под большим раскидистым деревом и принялась ждать.

Ожидание оказалось недолгим – из-за деревьев показалась монахиня средних лет, подошла к Бэле Самуиловне, поздоровалась, назвалась монахиней Тамарой и слегка поклонилась. Бэла Самуиловна встала с лавочки и тоже, как-то непроизвольно, чуть-чуть наклонила голову.

– Пойдемте, я провожу Вас к матушке Антонии. Она Вас примет.

Развернулась и пошла. Бэла Самуиловна робко последовала за ней, по пути не уставая любоваться и наслаждаться цветущим садом вокруг. Это же сколько труда вложено в каждый цветочек и кустик! Без должного ухода здесь все завянет через пару дней…

Наконец подошли к маленькому каменному домику, монахиня распахнула перед Бэлой Самуиловной двери, показала рукой – проходите.

Бэла Самуиловна несмело шагнула через порог, прижимая к себе одной рукой сумку с иконой, второй – свою собственную сумочку и пакет с запасной одеждой. Не хватало третьей – поддерживать плохо завязанную, сползающую "юбочку".

***