Чем заканчиваются все дороги? (СИ)

Нервно усмехнувшись, она плюхнулась в прихожей на табурет и тряхнула головой, словно все еще не веря тому, что видит, а точнее – не разрешая себе верить… Было такое чувство, будто в бане плеснули водой на горячие камни. И страшно, и дышать нечем, и душно, и весело. Губы так и раздирала идиотская, непрошеная, да и попросту – Алиса прекрасно это понимала – опасная сейчас улыбка.

- Я смотрю, – выдохнула она, возясь со шнурками кед, - ты решил-таки вернуться и оторвать мне голову?

Зачем-то она тут же решила, что ни за что на свете, никогда-никогда, не посмотрит ему в лицо. И прямо-таки кожей видела, как эльф скривился в усмешке.

- Не паясничай, d’hoine. Могу ведь и оторвать.

Бесконечно развязывать шнурки было все-таки невозможно. Собирая все свое самообладание, Алиса выпрямилась и стащила, наконец, кеды. «Главное – без резких движений, - сказал кто-то в ее голове, явно куда более умный, чем сама Алиса. – Держись спокойно и ровно. Как Сова там сказала – раз пришел, значит, надо поговорить…»

Алиса откашлялась и сказала примирительно:

- Извини, не буду.

Взяла пакеты и потащила их в кухню, по-прежнему глядя куда угодно, только не на фигуру в углу дивана. Но ждать, когда фигура все-таки объяснится сама, было выше ее сил.

- Так что случилось? С чего вдруг опять?..

Он поднялся во весь свой двухметровый рост, сделал пару шагов следом за ней, но, словно одернув себя, остановился у стола, скрестил руки на груди и хмуро уставился куда-то в окно, в августовские сумерки.

- Мне нужно убежище. Дней на 10. Может, больше.

Алиса, нарушая свой данный минуту назад «зарок никогда-никогда», вытаращилась на него во все глаза.

- Нормально, - выдохнула она. – А от кого? И кто тебя сюда на этот раз, ээээ, телепортировал?..

Эльф зыркнул на нее коротко, по-волчьи.

- Не многовато ли вопросов, d’hoine?

Алиса прикусила язык. И еще ей вспомнилось, непонятно к чему, слово «эсэры».

- Цири заберет меня отсюда, - глухо и словно бы нехотя произнес он, – как только это станет возможным. До этого времени никто не должен знать, где я. Не смог меня вычислить и засечь. Ты меня понимаешь?

Алиса вздохнула.

- Чего уж тут непонятного.

- Я буду сидеть здесь, - словно в подтверждение, он уселся обратно на диван и уставился на Алису неприятным, внешне бесстрастным взглядом – но от взгляда этого у Алисы по спине поползли ледяные мурашки. Было такое чувство, будто ее препарируют.

Алиса помолчала, глядя в сторону. Потом дернула плечом и сказала:

- Сиди. Пожалуйста. Мне не жалко.

- Спасибо. Возражений я и не ждал, - ответил эльф, одарив Алису улыбкой маньяка.

Некоторое время они молчали. Алиса, не зная, куда девать руки, бездумно переставила чашку из раковины на столешницу кухни. Потом переставила ее обратно.

- Ладно, - сказала она наконец. – Чего уж там. Передвинем стол. Разложим диван, - она поймала его взгляд. – Но это после, - быстро продолжала она. - Поужинаем, остальное потом. Устроим тебе королевское ложе, - не успев-таки прикусить язык, добавила она и тут же приготовилась об этом пожалеть.

Но эльф, глядя куда-то в сторону, лишь как-то странно усмехнулся, будто Алиса нечаянно сказала нечто ужасно остроумное, вот только на тему, в которой точно не до шуток никому. Алиса глянула на него исподтишка, но смелее. «Ага!» – подумала она неизвестно почему.

Она поставила свои пакеты на стол и принялась доставать оттуда: яблоки, картошку, кусок свинины, печенье, всякую мелочевку и, одну за другой, – бутылки с пивом «Хамовники». Млея от дикости происходящего, подумала: «Пожрать-то он не дурак, если верить игре… Вон какая орясина! Прокорми такого, попробуй. А пиво, интересно, он пьет?»

Эльф с непроницаемым видом наблюдал за ней с дивана.

«В конце концов, - подумала Алиса, доставая одну луковицу, а остальные убирая в холодильник, - что я могу тут поделать? Самое правильное будет представить, что он просто мой гость. Не зарежет же он меня сонную, в конце концов!..»

Какая-то из сохранивших здравый смысл частей Алисы ехидно сказала: «Ну да, конечно! С чего бы это ему вдруг?» Алиса стиснула зубы. «А если и зарежет, - подумала она с каким-то залихвацким «эх!..», скручивая крышки с двух пивных бутылок, - а если и зарежет, опять же: что я могу поделать?»

Неясной тенью мелькнула мысль запереться в ванной и просто взять и позвонить. И чтобы приехали. Если успеют, конечно… нет, эту мысль она развивать категорически не хотела.

И дело было даже не в зеленевших и желтевших на ее шее синяках. И не во всех этих прищурах, «bloede d’hoine», разбитом телевизоре, угрозах, сломанном стуле и прочем содоме. Просто… теперь, спустя неделю, в ней что-то изменилось, хотя она и сама пока толком не знала, что. Пальцы ее по-прежнему мелко дрожали, и по-прежнему смотреть прямо ему в лицо было страшновато. И еще, как фон всей картине, были назойливые, неприятно холодные мысли о том, кто он на самом деле такой. Скольких людей он убил. Скольких, наверняка, пытал. По-настоящему, взаправду. И как быстро он может убить её. Не терзаясь сомнениями, мгновенно.