Чем заканчиваются все дороги? (СИ)

Цири еще что-то чирикнула, и голоса умолкли. И несколько долгих секунд Алиса просто сидела, слушая это молчание и чувствуя, как оно заполняет каждый уголок ее… головы? Квартиры? Мира?..

Как вдруг замок в двери щелкнул, ловко поддетый чем-то снаружи – и в ванную вошел Йорвет, в рубахе нараспашку, с чашкой кофе в руках и незажженной Алисиной сигаретой во рту. Бесцеремонный, благодушный и наглый.

От неожиданности, возмущения и – глупо было бы врать самой себе - радости Алиса забилась в ванне, как рыба на остроге, садясь и подтягивая колени к груди, разбрасывая клочья пены, откидывая с лица мокрые волосы.

- Ты с ума сошел?.. – только и смогла выдавить она.

- Они ушли, - деловито сообщил эльф, усаживаясь на стиральную машинку, как на высокую скамейку, и подкуривая сигарету – спичками. - Но Цири мне тут кое-что оставила… - продолжал он, окутываясь дымом; потом, взглянув на Алису, перебил сам себя:

– Что у тебя с лицом, beanna?

Алиса издала горлом странный звук, подавившись сразу кучей слов. И почему-то выдавила только:

- Дым… А у меня похмелье…

Иорвет выразительно поднял бровь, но сигарету все-таки потушил - о край раковины, оставив черную кляксу. После чего приоткрыл дверь, выгоняя дым. И уселся обратно на стиральную машину, глядя на Алису сверху вниз, откровенно ее рассматривая и даже не пытаясь этого скрыть.

- Так вот, - продолжал он как ни в чем не бывало. – Цири оставила мне артефакт, который очень скоро мне придется, скажем так, активно задействовать. А поскольку «скоро» – это не значит «прямо сейчас», ответь мне, beanna…

Алиса сглотнула и наконец смогла выговорить:

- Иорвет!.. Ты что, совсем уже? Выйди отсюда!..

Эльф отхлебнул кофе, отставил кружку. Прищурился, и глаз его лукаво сверкнул. Он даже слегка подбоченился. И завел тоном, явно пародирующим какого-то неизвестного Алисе лектора:

- Удивительный вы народ, d’hoine! Из собственного тела сделали священного единорога, а сами боитесь его и ненавидите, словно подозреваете, что на самом деле оно должно быть чем-то совершенно другим, а вам подсунули, как это говорят низушки и краснолюды, дрянь в базарный день по шапочному разбору…

- Иорвет!.. – взвыла Алиса.

Злорадная улыбка, сверкнувшая на его лице, совсем не вязалась с его тоном. Он явно забавлялся, прямо-таки веселился от души. Все происходящее, казалось, напоминало ему о чем-то хорошем, давно позабытом.

- А между тем, - продолжал он ораторствовать, выпрямляясь и делаясь похожим на собственный парадный портрет, - между тем, что может быть естественней, чем тело? К тому же, luned, ты вряд ли станешь отрицать: стыдиться надо лишь того, что безобразно не только по форме, но и по внутренней сути своей!

Алиса провела рукой по лицу. Тут же выплюнула пену. Прижала колени к груди еще плотнее.

- Иорвет, я тебя умоляю… Я в тебя сейчас чем-нибудь запущу.

Эльф, лучезарно улыбаясь и сверкая глазом, театрально развел руки.

- Так чего же ты медлишь! Будет весело, beanna, давай! Не держи в узде порывы души и плоти. Сие есть не всегда столь хорошо, как учит тому нас мудрость предков…

- Господи, что ты несешь… - обреченно выдохнула Алиса, уже и не стараясь, чтобы голос звучал твердо, понимая, что актриса из нее никакая, что этот эльф ее уже без хлеба съел и глупо притворяться, что это не так. Дикость происходящего, смущение – все это вдруг разом куда-то отодвинулось, уплыло, сделавшись далеким и неважным. Алисе стало смешно. Но, зачем-то все еще пытаясь «удержать лицо», она смотрела куда угодно, только не на эльфа, восседавшего на стиральной машине, как визирь в паланкине.

- Станешь спорить? Приведи же аргументы, уважаемая госпожа! – эльф паясничал и откровенно веселился. Алиса в конце концов не выдержала и тоже и улыбнулась.

- Тебе легко говорить, - сказала она. – Про красоту и естественность…

Он рассмеялся так, что по ванне эхо пошло.

- Да что ты? – иронично спросил он, указывая на свой шрам.

Алиса смутилась. И вдруг сказала, совершенно искренне:

- Он совсем не портит тебя… То есть, я хочу сказать… Ты настолько…

- Опять ты мямлишь, Алиса! – с досадой поморщился эльф. Когда он произносил ее имя, его странный акцент почему-то чувствовался сильнее всего. И это было… волнительно.

Невольно стараясь подладиться под его манеру, Алиса фыркнула, решив тоже держаться как ни в чем ни бывало. «В конце концов, - быстро подумала она, - это же просто разговоры… Не более того».

- Ты понимаешь, что я хочу сказать, - заговорила она тверже, уверенней. - Йорвет, мне скоро 30! Ты хоть знаешь, что это такое по человеческим меркам?

Эльф перестал улыбаться и смерил ее тем долгим, особенным взглядом, от которого у нее мурашки по коже бежали. Некоторое время он молчал. Алиса заерзала, проклиная его умение держать эти проклятые паузы. «В театр тебя сдать», - подумала она, начиная раздражаться и понимая, как глупо сейчас выглядит – мокрая, взъерошенная, в клочьях пены. Как жалка и смешна эта ее… попытка кокетства? Надежда – на что?