Чем заканчиваются все дороги? (СИ)

- Каких?

Алисе стало казаться, что ему и впрямь интересно, хотя речь и шла не о политике, не об оружии, и не о чем-либо другом, как она полагала, для него важном. Она повернулась в его руках, встречаясь с ним взглядом. Он смотрел ей в лицо, чуть склонив голову к плечу, как большая птица; смотрел с интересом и каким-то веселым вызовом.

- Не знаю, Иорвет. Честно, я правда не знаю, кто я. Чего хочу. От чего мне по-настоящему радостно… Точнее, не знала.

«Боже, что я ему такое говорю?» Но эльф молчал, не отводя взгляд. Алиса слабо усмехнулась.

- Знала всегда только, чего я НЕ хочу. От этого и избавлялась. И получила в итоге пустоту.

Иорвет будто бы небрежно, но как-то очень ласково погладил ее по щеке.

- Пустоту можно заполнить, luned, - сказал он просто и коротко. И вдруг отстранился, поднимаясь.

- Пустоту заполнить не только можно, но и нужно, - сказал он, вновь напуская на себя свой обычный вид, насмешливый и ядовитый. – Я бы чего-нибудь, например, съел! И, кстати, где мой платок?

Если бы спустя много лет Алису кто-нибудь спросил о самом счастливом времени в ее жизни – она бы, не колеблясь, тут же вспомнила эти два дня. Вспомнила бы по минутам, по мельчайшим, даже самым незначительным, диалогам, по запахам, по ощущению тепла на коже, по золотистым пылинкам, танцующим в августовском воздухе, напоенном поздней медовой жарой… И – если бы кто-нибудь спросил – она сказала бы даже спустя много лет, не покривив душой: дни эти стоили всего, что только она могла бы за них отдать.

И она отдала. Немного позже.

А пока - после запоздалого обеда она таки отыскала в коридоре пакет с купленной вчера, накануне пьянки, мужской одеждой и всучила Иорвету джинсы и футболку. Эльф кривил губы, ругался на Старшей речи, требовал объяснить, зачем все это– но все же облачился. Алиса, глядя на него и так и эдак, невольно подумала, что в жизни своей даже не стояла рядом с настолько красивым и статным мужчиной… За несколько дней, проведенных в Алисиной квартире, скоя’таэль стал выглядеть заметно лучше. Из глаза его исчез тот лихорадочный, ненормальный блеск, что так Алису пугал, осунувшееся лицо посвежело, движения больше не были резкими и рваными, словно он в любой момент ждал рукопашной схватки. Сытная еда, горячая вода и нормальный сон явно пошли ему на пользу; измученный организм, обладающий, как видно, просто невероятным, нечеловеческим запасом прочности, восстанавливался быстро. Командир скоя’таэлей смотрелся орлом. И тем нелепей выглядела на нем его собственная одежда.

Если стеганый тегиляй и прочая доспешная амуниция еще куда-то годились, пользуясь самым тщательным уходом, то нижняя сорочка и штаны, в которых он разгуливал по Алисиной квартире, смотрелись попросту обносками - и из-за заплаток, и из-за довольно странного фасона. Так или иначе, фигуру эльфа они точно не красили и вызывали в мозгу Алисы давно забытое, где-то вычитанное: «поповские подрясники». Теперь же эльф стоял посреди гостиной в простых светло-синих джинсах и белой футболке - широкоплечий, красивый, полный сильной, гибкой грации. Он был настолько хорош, что Алиса невольно подумала: встреть она такого на улице, шрам на его лице – последнее, что ее бы волновало. Да она бы в обморок упала, как школьница при виде кумира.

Тем не менее, со шрамом и с торчащими, острыми эльфскими ушами надо было что-то делать. Хуже всего было с ушами. Та самая мешковатая хипстерская шапка никак не хотела сидеть, как надо, и явно эльфу мешала. Но в конце концов, видимо, заинтригованный, он смирился и с шапкой, и даже темные очки-пилоты согласился надеть. Алиса еще раз оглядела его с головы до ног.

- Сапоги, - сказала она задумчиво, - можно и твои оставить. За мокасины сойдут. Только штанины натяни поверх…

- Твое великодушие не знает границ, - неприминул съязвить эльф.

В два счета Алиса подвела глаза, надела джинсы и легкую хлопковую размахайку, и взгромоздилась в туфли на платформе и самом высоком каблуке, который только у нее был. Эльф наблюдал за ней, и бровь его ползла вверх.

- То, что мы идем на улицу, я уже понял, - проговорил он с непонятной интонацией, потирая щеку со шрамом. – Не пойму только одного: зачем тебе это нужно?

- Иорвет, - сказала Алиса, запихивая в сумку портмоне с документами от машины и телефон. – Ты хотел провести день в праздности? Вот и проводи.

Молниеносно, как атакующая змея, он схватил ее за запястье, резко притянул к себе, заглядывая в лицо. Снял свои очки. Вновь мелькнула та самая нехорошая, маньячная улыбка, которая Алису так пугала и которую она так надеялась больше не видеть хотя бы в этот день… Но вместо всего того, чего Алиса уже ожидала с упавшим сердцем, он вдруг сочно поцеловал ее в губы и сказал:

- Что ж, веди, d’hoine! Посмотрим, кто такие эти твои психиатры…

И как это ни было удивительно, потом стало все хорошо.