Чемпион браконьеров

— Что снотворное? От него сон просто крепче, только и всего. Почему они должны падать, если спят крепче, чем обычно?

Клод угрюмо молчал.

— Да, нужно было всё проверить на курах, — наконец произнёс он. Папаша так бы и сделал.

— Твой папаша был гением. В эту минуту в лесу позади нас что-то мягко упало на землю.

— Эй!

— Ш-ш!

Мы прислушались. Шлёп!

— Ещё один!

Приглушённый звук, который привлёк наше внимание, походил на падение мешка с песком с высоты человеческого роста. Шлёп!

— Это же фазаны! — воскликнул я.

— Тихо ты!

— Да, точно, фазаны!

Шлёп! Шлёп!

— Кажется, правда фазаны!

Мы бросились в лес.

— Где же они?

— Да здесь!

— А мне показалось там.

— Ищи-ищи! — закричал Клод.

— Они должны быть где-то рядом!

С минуту мы внимательно осматривали землю.

— Ага, вот он! — сказал наконец Клод.

Когда я подошёл, в руках у него уже был необычайной красоты петух. Мы осмотрели его при свете фонарей.

— Ты посмотри, спит мертвецким сном, — заметил Клод. — А ведь живой, зараза. Чувствуешь, как сердце бьётся?

Шлёп!

— Ещё один!

Шлёп! Шлёп!

— Два!

Шлёп! Шлёп! Шлёп!

— Господи, помилуй!

Шлёп! Шлёп! Шлёп! Шлёп!

Фазаны посыпались с деревьев как град. Мы бешено носились по тёмному лесу, освещая землю фонарями.

Шлёп! Шлёп! Шлёп! Один из фазанов чуть было не угодил мне прямо по голове. Я как раз стоял под деревом, а они свалились сразу втроём — два петуха и курочка. Собирать их было одно удовольствие: сами мягкие и тёплые, а какие нежные перья!

— Куда их девать? — крикнул я Клоду, держа всех троих за ноги.

— Клади их сюда, Гордон! Сложим пока, где посветлее.

Весь залитый лунным светом, Клод стоял на самом краю поляны — в каждой руке по несколько фазанов. Его лицо, его глаза светились радостью и счастьем. Он озирался по сторонам, словно ребёнок, только что узнавший, что всё в мире сделано из шоколада.

Шлёп! Шлёп! Шлёп!

— Послушай, Клод! Тебе не кажется, что это слишком?

— Всё отлично! — воскликнул он в ответ, бросил птиц на землю и тут же убежал искать других.

Шлёп! Шлёп! Шлёп! Шлёп! Шлёп!

Искать их было теперь совсем легко. Под каждым деревом лежали две-три птицы. Я быстро подобрал ещё шесть — по три в каждую руку — оттащил и свалил их в общую кучу. Потом ещё шесть. И снова столько же.

А фазаны продолжали падать.

В исступлённом восторге Клод метался от дерева к дереву, похожий на лесное приведение. Я видел, как мелькает в темноте его фонарь, а всякий раз, когда Клод находил новую птицу, раздавался победный крик.

Шлёп! Шлёп! Шлёп!

— Послушал бы Хейзел! — радостно завопил Клод.

— Да не кричи ты, — отозвался я. — И так страшно.

— С чего бы это?

— Не кричи! А вдруг лесники всё-таки здесь?

— Чёрт с ними, с лесниками! — успокаивал меня приятель. — Они все давно разошлись на ужин.

Фазаны падали беспрерывно минуты три-четыре. Неожиданно всё стихло.

— Ищи! — крикнул мне Клод. — Их должно быть здесь ещё много!

— Может, давай смываться, пока не поздно?

— Нет, — твёрдо ответил он. Поиски фазанов продолжались. Мы обшарили лес в радиусе ста ярдов от поляны и, в конце концов, думаю, собрали почти всех. В итоге получилась куча размером с большой костёр.

— Это просто чудо! Настоящее чудо, чёрт побери! — медленно сказал Клод, глядя на фазанов, словно заворожённый.

— Давай возьмём по десятку и смоемся, — предложил я.

— Подожди, Гордон, я хочу их посчитать.

— У нас нет времени, пойдём.

— Я должен их посчитать.

— Нет, — настаивал я. — Пойдём!

— Один, два, три, четыре… — и он принялся старательно считать фазанов, поднимая одну птицу за другой и аккуратно складывая их в новую кучу. Луна теперь была уже прямо над нами и ярко освещала всю поляну.

— Ты как хочешь, а я здесь больше не останусь, — сказал я и отошёл в тень.

— Сто семнадцать… сто восемнадцать… сто девятнадцать… сто двадцать! — радостно завопил он. — Сто двадцать фазанов! Непревзойдённый рекорд!

Уж в этом-то я ничуть не сомневался.

— Даже папаше больше пятнадцати за ночь никогда не удавалось. Он потом по неделе не просыхал.

— Можешь считать себя чемпионом мира, — сказал я. — Но теперь-то мы пойдём?

— Минуту, — он поднял свитер и достал большие мешки. — Это тебе, сказал он, протягивая один из них. — Давай быстрей!

Луна светила так ярко, что я без труда разобрал надпись на мешке: J. W. Grump, Keston Flour Milis, London SW 17.

— Послушай, Клод, а этот урод с гнилыми зубами не может сейчас наблюдать за нами откуда-нибудь из-за дерева?

— Не может, Гордон, не может, — спокойно ответил он. — Я же тебе сказал: он теперь на бензоколонке — поджидает, когда мы вернёмся.

Мы стали складывать фазанов в мешки. Головы у них при этом безжизненно болтались из стороны в сторону, но внизу под перьями кожа была ещё тёплой.

— Ну а теперь прошу в такси, — заявил Клод.

— Что?!

— Ты разве не знаешь, Гордон, что я всегда возвращаюсь домой на такси?

Ещё один сюрприз!

— Такси со шторками — это секрет, который тоже подсказал мне папаша, объяснил Клод. — Ни одной душе не известно, кто в такси, за исключением, конечно, самого водителя.

— А кто водитель?

— Чарли Кинч. Он никогда не в отказывает.