Чемпионат

По мосту проезжали редкие земные машины, над рекой сновали более многочисленные летающие.

— А река-то чище не стала, — снова перескочил Юра.

— Так чего ей чище становиться? Пусть нет производств и численность населения слегка уменьшилась, зато никто почти не следит за сбросами всякими нехорошими. Так, формально могут пожурить, спрятав конвертик в карман.

— Да… вот даже если у нас получится свалить махину, сможем ли мы всё возродить?

— Тут, Бобрик, как раз встаёт та сложная проблема, по поводу которой у тебя было мнение однозначное. И когда ты ещё сильно ругался, — Лера отвела глаза.

— Это когдай-то я ругался? Точнее, кричать-то я могу, но… постой, это ты про то, что с таким вот контролем куда успешнее и эффективнее можно руководить людьми?

— Да, ты громко кричал, ох, как громко.

— И правильно кричал! И буду вновь кричать! — сразу распалился Юра. — Тут же смысл жизни весь нарушается, если люди полностью себе неподвластны! Полностью!

— Стой, охолони. И послушай немного, — Лера мягко прикоснулась к его плечу. Они перешли реки Москву и Яузу и стали подниматься по Яузскому бульвару. — Ты же сам всегда декларировал, что в сильном государстве граждан нужно заражать какой-нибудь идеологией. Будь то религия, коммунизм, потребление или демократия. Что выгодно управляющей горстке, то и насаждается. Иначе анархия, разброд и шатание. И если мы подразумеваем (практически в абсолютных оценках), что мы-де несём добро и процветание планете Земля, то почему нам не нужно свои идеи садить ростками в сознание граждан? Всё то же, что и сотни лет назад, технологии просто другие.

— Так здесь же прямое управление идёт уже как бы изнутри! А не под воздействием внешних сил — вот и принципиальная разница, — возразил Юра.

— Вот и нет! Никаких изнутри. Видно, надо тебя ещё разок сводить к нашей паутине.

— Хм… может, и надо. Но… Не знаю, почему-то я противлюсь этому почти что инстинктивно, а чутью своему я привык доверять. — Юра нахмурился. — Есть о чём подумать, но не по душе мне эта идея. Лерусь, где приземлимся на чаепитие?

— А что тут есть из заведений? Ведь мы с тобой тут сто лет не были, небось, ничего и нет подходящего…

Они продолжали шагать по пустынным бульварам, вглядываясь в подслеповатые вывески по бокам и объёмные рекламы, нависающие над самой дорожкой. Попадались какие-то бесчисленные аптеки, юридические конторы и игровые. Общепиты были ресторанно-пивного вида, по приближении к Чистым Прудам становящиеся всё более претенциозными. На стоянках вокруг теснились дорогие мобили — вечер только начинался, а подобные заведения были уже полны. Но вот на Покровке, затёртое современными, но безликими громадами зданий, мелькнула уютная надпись «Кофейня».

— Ой, смотри, Юрка, что-то милое, кажется. Давай, заглянем, — Лера потянула мужа за рукав.

Внутри действительно оказалось неплохо: старомодность соседствовала с удобным интерьером, малолюдность дополнялась небольшими внутренними габаритами. Тёплый запах кофе дразнил.

— Остаёмся! Только я чего-то проголодался. Надеюсь, тут и официанты ходят? Хочется чего-нибудь перекусить, — Юра, сняв с Леры пальто, плюхнулся рядом с ней на удобный диванчик. — Слушай, так прямо хорошо и уютно, — он, впервые с начала прогулки, улыбнулся.

Их заметила симпатичная официантка и, вежливо поздоровавшись, подала меню. Самое обычное на ламинированных листах.

— Юр, а смотри, лет десять назад нельзя было отбиться от поклонников в общественных местах, а сейчас даже и не узнают, — аккуратно озираясь, заметила Лера.

— О! Лерусь, я к потери популярности давно привык. Да ты вспомни, сколько, например, год назад, когда мы были в ПреЧемпионате, ходило на стадион народу. Наши оранжевые трибуны были похожи на гнилой апельсин. Это вон последние игры стали напоминать прошлое.

— То ли мы меняемся, то ли окружение… — задумчиво протянула Лера, сверля взглядом меню.

— Я буду нагло пожирать вредный сэндвич и запивать всё крепким кофе! — потревожил её мысли Юра громким заявлением.

— Ой, горластый! — встрепенулась она. — А я салатик съем зелёненький и запью чайком. Надо ещё сладкое глянуть, что тут есть.

Вскоре они, ещё немного румяные с мороза, с аппетитом навалились на нехитрые закуски, запивая горячим.

— Вспомнились мамины пирожки. А ещё лучше, когда вы вдвоём чего-нибудь готовили, — мечтательно завернул Юра.

— Да, Ксения Ивановна знатный кулинар. Сейчас, наверное, оттачивает своё мастерство на Владимире Викторовиче.

— Лер, я давно хотел спросить. Да всё не решался, — вдруг заскромничал Бобров.

— Так, уже интересней. Мегазвезда прошлого до сих пор робок?

— Про маму твою, неужели ты совсем не скучаешь? Не хочешь повидаться?

Лера разом потускнела лицом, откинулась на спинку дивана и, вцепившись в кружку чая длинными пальцами, стала отпивать напиток мелкими глотками.