Черчилль

Не подлежит сомнению и тот факт, что Черчилль всеми правдами и неправдами старался навязать правительству наступательную тактику вместо официальной оборонительной и тем самым стать идейным вдохновителем стратегии союзников. Он считал, что нет ничего хуже пустой болтовни и пассивности, царившей в британских высших эшелонах власти, руководствовавшихся, как насмешливо говорил Черчилль, мудрым «принципом: не будьте злыми с врагом, не то вы его рассердите!»^{199} Тем не менее, как правило, темпераментному первому лорду приходилось в нетерпении грызть удила, негодуя в душе против бездействия французского и британского правительств. Это было в самый разгар «странной войны»[30]. Выражение «странная война», впервые произнесенное Роландом Доржелесом, сразу же стало расхожим во Франции, однако в Британии говорили, скорее, о «ложной войне»[31]. Когда-то журналисты называли «ложной» Крымскую войну, во время которой под Севастополем противники заняли позиции друг против друга и долгое время ничего не предпринимали.

Черчилль был бойцом и к тому же считал себя непревзойденным стратегом. Он вознамерился продемонстрировать всем, что хочет и знает, как вести войну, настоящую войну. Случай ему представился практически сразу же после его назначения: на море начались военные операции, в которых участвовали корабли и подводные лодки. 3 сентября после полудня немецкая подводная лодка потопила в Атлантическом океане пассажирское судно «Атения», принадлежавшее компании «Кюнар». Тяжелым ударом для британского военно-морского флота была потеря авианосца «Кэрейджэс» 19 сентября и броненосца «Ройал Оук», дерзко атакованного немецкой подводной лодкой прямо на рейде Скапа Флоу 14 октября. Однако британский флот все же взял реванш в декабре, одержав победу при Рио-де-ла-Плата. В тот день флотилия Ее величества преследовала немецкий миниатюрный броненосец «Граф Шпее», потопивший не один торговый корабль в Индийском океане и в Южной Атлантике. Британские корабли перехватили его недалеко от Монтевидео. Броненосец, получивший серьезные повреждения, пошел ко дну. Об этом блистательном подвиге британских моряков кричали на всех углах, Альбион сразу же воспрянул духом. А поскольку активные военные действия велись только на море, внимание общественности и средств массовой информации было приковано к флоту. Для первого лорда это была замечательная возможность поправить свою репутацию в глазах сограждан. И он этим пользовался во всю, к примеру, не раздумывая преувеличивал число потопленных вражеских подлодок.

В то время Черчилль лелеял три грандиозных стратегических плана. Первый план был схож с одним из его планов 1914 года, назывался он «Операция Екатерина» — в честь Екатерины Великой. Этот план заключался в том, чтобы установить контроль над Балтийским морем и, если удастся, положить конец экспорту железа из Швеции в Германию. Этот замысел, порожденный в самом начале войны плодовитым умом Черчилля, которого всю жизнь манила Скандинавия и проливы Босфор и Дарданеллы, был слишком уж дерзким. Ведь речь шла о том, чтобы действовать во вражеских водах, в зоне досягаемости немецких кораблей и подводных лодок, к тому же наверняка заминированной и контролируемой неприятельскими истребителями. Все эксперты решительно высказались против этого плана, и от него пришлось отказаться.

Второй план, предложенный Черчиллем несколько дней спустя, также имел целью прекратить вывоз железной руды из Швеции, на этот раз через Нарвик и Атлантический океан. Для этого нужно было заминировать фарватер территориальных вод Норвегии, через который шведскую руду переправляли в Германию зимой, когда Балтийское море замерзало. Министерство иностранных дел воспротивилось и этому плану, опасаясь осложнения отношений с нейтральными государствами. На время о нем забыли, однако когда 30 ноября 1939 года разразилась советско-финская война, союзники вновь к нему вернулись.