Черчилль. Рузвельт. Сталин. Война, которую они вели, и мир, которого они добились

Письмо, подписанное Рузвельтом, было сочувственным по тону. но осторожным в обещаниях. В нем снова утверждалось, что правительство Соединенных Штатов твердо стоит за сильную, свободную и независимую Польшу и оно не будет возражать против любого соглашения, которого польское, советское и британское правительства достигнут по будущим границам Польши, в том числе имея в виду и обещанную компенсацию от Германии. Но в нем не было обещания гарантировать границы, установленные при таких вынужденных обстоятельствах. Настоящая позиция объяснялась тем, что на организацию безопасности, спланированную в Думбартон-Окс, будет возложено наблюдение за сохранностью установленных границ.

Прежде чем отдать это письмо Миколайчику, Гарриман показал его Черчиллю и Идену. Те сочли, что оно сможет прояснить ситуацию. Затем, 22 ноября, он передал его Миколайчику, который впал в пессимизм и со страхом наблюдал события в Польше, где влияние коммунистов на люблинский комитет и даже на его лондонское окружение становилось все более заметным. Он заявил Гарриману об убежденности в том, что не сможет получить достаточной поддержки своей программы примирения с советским правительством и люблинскими поляками. Его помощники, объяснил он, уверены в склонности советского правительства к насаждению в Польше коммунизма; он намерен ждать окончательного освобождения Польши, чтобы организовать в стране сопротивление против господства русских, и надеется, что в недалеком будущем Россия под влиянием американцев и британцев позволит польскому народу выбрать собственное правительство. Поэтому он считает несправедливым просить президента пытаться склонить Сталина к компромиссу по Львову, а также месторождениям нефти и поташа.

Миколайчик фактически решил устраниться от дел. Позже он так выразил свои чувства: «Мы находимся все в большей изоляции. „Большая тройка“ или открыто, или скрыто смотрит на нас как на нарушителей их единства… Мой кабинет чувствовал, что я пошел на значительные компромиссы, хотя я им объяснил: если все основные державы признают люблинскую группу, они будут отрезаны от польского народа».

Черчилль и Идеи понимали, что в данных обстоятельствах им не удастся отговорить Миколайчика остаться. Американское правительство вздохнуло. Новый кабинет, созданный в Лондоне после отставки Миколайчика, был антисоветским, если не считать премьер-министра Арцишевского, старого лидера социалистов, которого самолетом привезли из Варшавы. И все же американское и британское правительства вынуждены были по-прежнему считать его законным правительством Польши. Однако, если советское правительство решит не признавать его, а полностью признает люблинский комитет, разрыв в коалиции станет заметным и открытым. В это время больше всего боялись проблем на Западном фронте, таких, например, как отчуждающая ссора.

Ввиду угрожающей опасности Рузвельт все же решил глубже изучить проблему Польши. В течение следующих двух недель он несколько раз убеждал Сталина воздержаться от каких-либо значительных решений по польскому вопросу до тех пор, пока они не встретятся втроем. В особенности он просил маршала воздержаться от признания люблинской группы временным правительством Польши. Он подчеркнул, что освобождена пока только малая часть Польши и у польского народа пока нет возможности выразить свою политическую волю. Но советское правительство в последний день 1944 года пошло напролом и сообщило-таки о признании Национального комитета временным правительством.

И президент, и премьер-министр с трудом подавляли свое негодование. Они сполна платили за коалицию и военное сотрудничество с Советским Союзом. Вероятно, ради будущего мира они принимали ситуацию, полные последствия которой скажутся в будущем. Но они были полны решимости не признавать только что созданное временное правительство Польши. Они цеплялись за надежду при встрече убедить Сталина присоединиться к ним и вместе с ними добиваться, чтобы в этом правительстве были шире представлены все слои польского общества и чтобы польский народ имел быстрый и реальный шанс выбрать свое правительство и определить свою конституционную структуру. На этих условиях Черчилль был готов подтвердить принятие границ, очерченных Сталиным в ноябре, а президент, по-прежнему склонный сохранить Львов за Польшей, был готов, если понадобится, уступить.

Что касается бывших жителей обсуждаемых территорий, освобожденных от немцев, советское правительство уже заявило, что все уроженцы мест, находящихся к востоку от границ 1939 года, являются русскими. Американская военная штабная группа полностью придерживалась правила, согласно которому эти «перемещенные лица» принадлежат к той национальности, к которой сами себя относят.