Череп императора

— Я тоже не люблю наркотики. Но считаю, что в жизни нужно попробовать все. Там, в соседнем, зале, — она кивнула головой в сторону выхода, — как минимум две трети танцоров по уши накачаны «экстази». И ты никогда не поймешь их, если не будешь знать, что это такое.

— Знаешь, сказал я, — если честно, то я совсем и не стремлюсь их понимать.

— Ну и зря. Ты же журналист. Ты должен обо всем на свете иметь собственное мнение.

— Я и имею его, это самое мнение, обо всем на свете. А вот о наркотиках не хочу. Хватит с меня и алкоголя.

— Это точно, — поддержал меня Мартин. — Алкоголь лучше всех на свете «экстази», правда, Илья?

Я сказал, что правда, мы дружно отхлебнули из своих стаканов, и, окрыленный успехом, я продолжал:

— Как-то я писал о наркоманах. Одно время эта тема в нашей стране была довольно модной. Сходил в больницу, поговорил с врачами, съездил в какие-то притоны. Знаешь, то, что я там увидел, мне совершенно не понравилось. Я приблизительно представляю, каким может быть эффект от наркотиков, и меня совсем не тянет испытать его на себе.

Дебби криво усмехнулась и взглянула на меня почти с жалостью.

— Ты даже не представляешь, насколько ты ошибаешься. Ты думаешь — вот эффект от алкоголя, а вот эффект от наркотиков. Два эффекта, и твое дело только выбрать тот, который тебе больше нравится.

— На самом деле это не так?

— Конечно, не так! Наркотики — это же целый мир. Один препарат совершенно не похож на другой. Скажи, есть разница, между опьянением пивом и опьянением водкой?

— Есть, — убежденно кивнул я.

— А между эффектом от пива и эффектом от вина?

— Есть, но меньше, чем между пивом и водкой.

— Да? А теперь попробуй представить, насколько могут отличаться между собой наркотики, получаемые совершенно различным путем, если даже один и тот же алкалоид в разных напитках вызывает такой разный эффект.

Мы с Мартином переглянулись и не нашли, что ответить. Брайан налегал на джин и с интересом поглядывал на нас.

— Есть такая старинная восточная притча, — продолжала Дебби, — о том, как трое караванщиков не успели войти в город до того, как закрылись ворота, и разбили лагерь за крепостной стеной. Когда пришло время ужинать, один достал бутылку вина, второй — трубку гашиша, а третий кальян с опиумом. Все трое хорошенько подзарядились, и уже через час тот, что пил алкоголь, пошел барабанить в ворота и орать: «Открывайте, суки, дверь сломаю!» Глядя на него, тот, что курил гашиш, сказал: «Погоди, друг, зачем спешить? Сейчас мы докурим и просочимся в замочную скважину». А третий поглубже затянулся, улыбнулся и сказал: «Зачем вам все это надо? По-моему, здесь, снаружи, совсем неплохо…»

Дебби залпом допила свой джин, поставила стакан на стол и закурила.

— Ты когда-нибудь слышал о таком исследователе — Тимоти Лири?

— Нет, — честно сказал я.

— Ну и зря. Этот человек был преподавателем в Гарварде, а потом сбежал оттуда и основал «Церковь ЛСД». Янки посадили его в тюрьму, он сбежал в Афганистан, а они выкрали его и снова посадили. Он уверял, что ЛСД уже содержится в мозгу человека и инъекции нужны, только чтобы пробудить силу, дремлющую внутри нас. Что ЛСД не вредно, а очень полезно для здоровья человека… В прошлом году он умер, и весь мир наблюдал за его смертью через Интернет.

Она залпом допила свой джин и снова спросила:

— А о Карлосе Кастанеде ты слышал?

— О Кастанеде слышал. Это что-то насчет религии древних индейцев, да? Лет пять назад его книги были просто бешено популярны в этой стране.

— Религия индейцев — ха! Кастанеда ведь не просто жил у мексиканских индейцев. Он каждый день килограммами ел мескалин ^[25]и участвовал в ритуалах. Он первым доказал: чтобы быть ближе к миру богов, человеку нужна не религия, а галлюциногенные грибы — и больше ничего!

Дебби затушила сигарету, усмехнулась и сказала, явно кого-то цитируя:

— Конец XX века — это время рождения новой культуры. Вернее, нескольких новых культур. Ученые утверждают, что человек произошел от обезьяны, наевшейся галлюциногенных грибов, и есть люди, которые считают, что сегодня мы стоим на пороге нового эволюционного витка. На пороге совершенно новой жизни. Жизни в стиле «нью-эйдж». Скоро наркотики вытеснят алкоголь полностью. По крайней мере есть много людей, которые искренне в этом уверены. Вполне возможно, что мы последнее поколение людей, пьющих алкоголь.

— Да ладно тебе, «последнее»! — обиделся Мартин. — Я, например, уверен, что ирландцы не поменяют свой алкоголь ни на какие кальяны. И потом, от наркотиков появляется зависимость. А от алкоголя — нет.

— Черта с два от них появляется зависимость! — усмехнулась Дебби. — Зависимость бывает только от опиатов — от морфия, героина или от их производных. Все остальные наркотики абсолютно безвредны. Ты, например, знаешь, что курить коноплю менее вредно, чем табак? Ни легким, ни сердцу она по крайней мере не вредит. Я лично видела китайцев, которые уже лет шестьдесят не выходят из наркотического транса и прекрасно выглядят. Боб Марли курил по двенадцать трубок марихуаны в сутки, и у него даже не сел голос.