Череп на рукаве

Он слушал меня очень внимательно, не давая воли чувствам. Я тоже не давал. Всё-таки что-то выросло между нами после того «семейного совета», слова были сказаны, пусть даже их придумал я сам. И я, и отец — мы оба делали сейчас вид, что целиком и полностью поглощены нашим делом.

Я рассказывал отцу о Зете-пять и детях-перевертышах. О миллионах лемуров, что бестрепетно шли на стену нашего огня и гибли — бездарно, бессмысленно, бесцельно…

— Не бесцельно, — хмурясь, прервал меня отец. — Они тоже учились. Пробовали разную тактику. Лемуры — существа общественные, к сожалению, легко поддающиеся действию достаточно элементарных психотропных средств. А потом вводится внешнее управление… — Он сухо засмеялся. — Полагаю, та тварь с антеннами… Вообще же, — по лицу отца пробежала тень, — я вижу, мне придётся тебе многое рассказать… очень многое.

— Я чего-то не знал, отец? — резко спросил я. — Ты отправил меня на это дело, не сказав всего?

— Да, сын, — отец пыхнул трубкой, расцвёл тёмно-алый бутон слабого огонька. — Я тебе всего не сказал. Я надеялся… по нашей русской привычке… что пронесёт, что кривая вывезет. АН нет, не вывезла. — Он сердито пристукнул рукой по полированной столешнице.

— Папа, — сказал я как можно спокойнее. — Будет, Наверное, лучше, если ты расскажешь мне, в чём дело В конце концов, я имею право знать… Отец как-то странно взглянул на меня. Словно пытался понять, в чём тут подвох.

— Есть такие права… которыми лучше не пользоваться. — Я рискну, — сказал я. Меня начинал злить этот словесный пинг-понг. Когда мы только задумывали дело, между нами всё обстояло совершенно по-другому. Тогда мы были друзьями, равными. А сейчас я понимал, что отец сам лишь приглядывается, присматривается ко мне, точно проверяет, что можно мне говорить, а что нельзя… да нет, глупости! Неужто он может думать, что меня перевербовали?

— Хорошо, — помолчав, сказал отец. — Я действительно надеялся, что это вылезет наружу… но раз так, то…. Он казался холодным, как лед. — Папа, — попытался я вновь. — Пойми, что я… Отец резко поднял голову. Я с удивлением заметил в его глазах чуть ли не враждебность.

— Хорошо, — отрывисто бросил он. — Слушай, как дело было… Биоморфы — это… — Прости, что?

— Биоморфы. Мы так называли их, когда случайно обнаружили на Новом Крыму, в Сибири…

Мне показалось, что пол проламывается у меня под ногами.

— Что?! — Мы нашли то, что впоследствии было названо «биоморфами», — терпеливо повторил отец. — Мы были молоды, наивны, Новый Крым ещё только осваивался… Вроде бы и немного времени прошло, а смотри-ка, на всей планете свободного местечка нет. Мы вместе с мамой и… и Дарианой Дарк шарили тогда по укромным уголкам острова, и…

— Дариана Дарк? Ты знаешь Дариану Дарк? — Я только и мог разинуть рот. Что ж, получается, она тогда не врала…

— Конечно. Сопротивление же во многом создавалось и здесь, на Новом Крыму. Было несколько центров, чтобы сократить возможность общего провала. Хотя биоморфов, надо сказать, нашли только здесь. Искали по многим пограничным планетам, но неудачно.

— Что такое биоморфы, отец? — холодея, спросил я.

— Биоморфы — грубо говоря, конструктор «собери сам», — ответил он. — Программируемая бесклеточная система, способная к адаптации и преображению, к усвоению практически любого генетического материала. Различия в биохимии, конечно, очень существенны, но наша, человеческая ДНК там транскрибируется отлично, синтез белка работает, хотя распознавание генетического кода и сам синтез построены по другим механизмам. Мы в своё время много над этим бились…

— Как они выглядели? — почти что закричал я.

— Серая студенистая масса, — глядя мне в глаза, ответил отец. — Ничем не примечательный студень, из которого тем не менее можно очень даже успешно вылепить, к примеру, саблезубого тигра, буде такое взбредёт тебе в голову.

— Как вылепить? — вырвалось у меня.

— Достаточно просто на словах, как всегда, достаточно сложно на деле, — пожал плечами отец. — Нужен исходный генетический материал. Мы достаточно быстро поняли, как репрессировать те или иные семейства генов, как добиться нормального развития. Всё оказалось не так уж трудно, словно… — он помолчал, подбирая слова, — словно кто-то нарочно делал это под наш, человеческий уровень знаний. Мы стали экспериментировать. Очень скоро я, в частности, понял, какая это жуткая вещь. При большом старании, казалось мне, можно было бы сделать и солдата… идеального солдата.

— Погоди, — я стиснул голову руками. Мысли скакали упившимися кроликами. — Когда вы это сделали? Когда нашли? Где исследовали? Как установили, что…

— Я расскажу, — прервал меня отец.

И рассказал. Короткими, чёткими фразами, словно выступая перед советом директоров или ежегодным собранием акционеров.