Черепа

Неужели всё кончилось? Маньяка вот-вот поймают, Пашу послезавтра выпишут, а значит, что план “Исток” всё же смог принести определённые успехи. Однако Мари, несмотря на это, чувствовала какое-то странное недомогание, будто в этом доме что-то было не так. Все вещи присутствовали, находились на своём исконном месте, но всё же кое-что определённо не давало ей покоя. После недолгих раздумий, она смогла понять, что её тревожило. В доме снова царила та гнусная и невыносимая тишина. Мари за эти страшные мучительные дни запомнила, что в тех местах, где присутствует гробовая тишина, происходит что-то не ладное. Вот и сейчас она пыталась понять, что тут может вызывать у неё такие гнетущие эмоции. Мари вдруг вспомнила слова маньяка: «Прости меня, Мари… Мама этого заслужила…». Она встала в ступор. «Нет… нет…». — не веря его словам, Мари панически начала вертеть головой в разные стороны в поисках матери. Вдруг мама сейчас, как и она, стояла за углом и аккуратно из-за него выглядывала в поисках недоброго человека, недавно появлявшегося в их доме? Однако никого рядом с собой Мари так и не смогла заметить. Она рванула на кухню. Там по-прежнему царил беспорядок, но иной души в ней не оказалось. Мари начала звать свою маму, кричать, просить появиться прямо сейчас. Однако никто не отзывался. Затем она побежала в гостиную, включила свет, но и там, на её родном диване мягкого цвета сирени её так же не оказалось. Мари не могла поверить, что с ней могло произойти что-то ужасное. Она начинала паниковать, придумывать версии, куда бы её мама могла подеваться. «Может быть она успела выбежать из дома и вот-вот должна вернуться. Или же сумела где-нибудь спрятаться, а маньяк просто из злости сказал такую страшную фразу», — пыталась уверить в этом себя Мари. Но, в любом случае, несмотря на попытки успокоить себя, она никак не могла её отыскать. «Мама… Мама!» — кричала Мари. Однако, кроме её голоса, глухо отдающихся от соседних стен, ничего в доме больше не было слышно.

Дальше она забежала в ту комнату, где только что происходил тот «душевный» разговор с её «папой». Пробежав глазами по всей комнате, она остановилась на кровати, на котором лежало что-то, бережно укутанное одеялом. Это что-то по форме походило на человеческое тело. Мари уставилась на него, никак не решаясь подойти к нему. «Мама?..» — прошептала она. Тишина. Страшная, горькая тишина, длившаяся целую вечность. Ноги, неожиданно, сделались ватными. Сердце очень больно сдавилось, будто непроизвольно уменьшившись в два раза. Голова закипела, плавясь от нестерпимой боли. Перед глазами встала пелена, залившись горькими слезами. При попытке сдвинуться хотя бы на метр, Мари теряла много сил. Ноги её тряслись, она была готова сдаться и просто упасть на пол. Но она, дрожа, хватаясь за воздух неравномерными вздохами, медленно шоркала к кровати, шатаясь во все стороны. Сумев с трудом подойти к ней, она очень медленно потянулась трясущимися руками к краю одеяла. Мари аккуратно, ухватившись за краешек, стала осторожно стягивать её на пол. Через пару мгновений на месте подушки, из-под одеяла, вывалился клочок белобрысых волос. Такие же волосы были и у её матери…

Мари закрыла глаза, сползла по краю матраса на пол и страшными горькими воплями наполнила дом. Наистрашнейшие предположения, мучавшие Мари, оправдались. На своей же кровати мягко-алого цвета лежала её мама. Мари визжала что есть сил, пытаясь выбраться из этого кошмара. Кричала что есть мочи, пытаясь получить ответ на один единственный вопрос: «За что?..» Она билась в агонии, стучала по полу, вырывала клочья своих волос. Она корила всех, за содеянное. Ненавидела всё, причастное к такому горю. Однако ничего вокруг неё не менялось. Мари легла на пол, горько рыдая, всхлипывая, царапая линолеумный пол. Она винила всех, кого знала. Винила Пашу, за то, что он придумал этот проклятый план по поиску пропавших детей. Винила этого убийцу, представившись её папой, который дошёл и до её семьи и совершил непоправимое. Винила свою маму, за то, что она не сумела уберечь себя… Винила себя, за то, что участвовала во всей этой истории…