Черепа

Ладно, просто пойдём на свет. Легко сказать! Шагать по чёртовой трясине оказалось невероятно сложно. Временами липкая мерзость засасывала ступню целиком, так что приходилось вспоминать все неприличные ругательства и с натугой выдирать себя из ловушки.

Светлое пятно стало чуть больше, но одновременно начало холодать, а вонь так вообще забила ноздри. Но даже не это оказалось самым гадским. Я вдруг ощутил, что рядом кто-то есть. Кто-то, явно следящий за мной, и это, мать его, в полной темноте! Может, просто кажется? Ну иногда же, когда переберёшь или с бодуна, мерещится всякое.

Я остановился, прислушиваясь. Сквозь тихое посвистывание ледяного ветра отчётливо слышались чьи-то осторожные шаги. Твою же мать, и это явно не топот одного… кого? Да хрен его знает, но топали, как миним, трое. И ещё я различал натужное дыхание и глухое ворчание. Где-то я уже слышал похожие звуки.

Сражаться в полной темноте с тремя противниками, да ещё голыми руками – сложный и болезненный способ самоубийства. Нужно быстрее добраться до света, тогда станет немного легче. Хотя бы увижу этих уродов, кем бы они ни были.

Но шагать быстрее не получалось. Ноги продолжали вязнуть, и пару раз я таки не сумел удержать равновесие, плюхнувшись на четвереньки. Странное дело, но липкая дрянь на ощупь очень отличалась от обычной трясины. Скорее это походило на густую пыль, но затягивала она хуже любого болота.

Поднимаясь второй раз, я внезапно понял, что преследователи находятся совсем рядом. Глухо хрюкнуло над ухом, и что-то острое рассекло правое бедро. Чертыхнувшись, я постарался ударить нападавшего, но даже не сумел зацепить невидимого засранца. В тот же миг другой гад ударил в левый бок, так что я упал и покатился по пыльной трясине.

– Ах вы, долбаные уроды! – прорычал я и, став на колени, повёл руками в стороны.

Хоть бы зацепить кого-то, а там я уже нащупаю, где у твари глотка.

Меня ударили в спину с такой силой, что затрещал хребет, а сам я проехался мордой по удушливой смрадной пыли. Да, это именно от липкой мерзости воняло дохлятиной! Брюхо потребовало, чтобы я немедленно выпустил на свободу всё сожранное ранее, но я сцепил зубы и удержался. Откатился в сторону и, став на одно колено, прислушался. Ладно, уроды, попробую определить, где вы, по звуку. Глухое ворчание и тяжёлое дыхание медленно кружили вокруг меня.

Краем глаза я заметил странную штуку: светлое пятно, до которого я пытался добраться, вроде стало больше. Такое ощущение, будто оно приближается. Но сообразить, в чём дело, или всмотреться я не мог, не хватало времени. Натужное пыхтение внезапно обратилось яростным клёкотом у самого моего лица. Почти не задумываясь, я ударил кулаком и в этот раз не промахнулся. Попал по жёсткой коже с крохотными шипами, оцарапавшими кулак.

По спине точно прошлись острием ножа. Пока я разбирался с тварью, атакующей спереди, сзади подкрался её кореш. Я зарычал и, привстав, лягнул ногой. И опять попал, да так удачно, что услышал, как враг катится по земле. Но чёрт побери, я их только бил, а проклятые засранцы резали меня на куски! Пусть пока неглубоко, но кровь шла!

Мощный удар в левое плечо вновь сшиб меня, и в тот же момент острые клыки вцепились в горло. Вцепиться-то вцепились, но сжиматься не собирались. Однако стоило мне пошевелиться, как хватка невидимой твари тут же стала сильнее. Ну и смердело же у гадины из пасти!

– Как поживаешь, дружище Крест?

Я скосил глаза в сторону светлого пятна, которое успело приблизиться почти вплотную. Такое ощущение, будто в темноте появилась круглая дырка и в ней стоит ухмыляющийся Мардук.

– Должен заметить, ваши необдуманные действия во дворце доставили мне пару весьма неприятных моментов. Пожалуй, я даже утратил на некоторое время свою постоянную сосредоточенность.

– Я думал, ты вообще подох, – прохрипел я.

– О чём ты говоришь, Крест? – рассмеялся Мардук. – Больше того, мне даже удалось спасти графа Зарада. А вот три сотни невинных людей, – он скорчил грустную рожу, – из-за твоих преступных действий умерли жуткой смертью.

Понимаю, твои преступления обусловлены давлением со стороны моей безумной супруги, что их несколько оправдывает, но полностью вину не снимает. Стоит задуматься, кто в этом противостоянии настоящее зло, а кто – поборник порядка и справедливости.

– Ща расплачусь. Пошёл в зад! – прохрипел я. – Мне срать и на эти три сотни, и на твою справедливость, ясно?

– Конечно, – вновь рассмеялся Мардук. – Кому я пытаюсь напомнить о совести? Бандиту, убийце и насильнику? Да, ты и Хлоя стоите друг друга. Ладно, вернёмся к привычным для таких ублюдков методам воздействия. Ты был плохим мальчиком, поэтому срок на раздумье уменьшен: три дня, начиная с этого. И то, что ты пережил сегодня, – всего лишь цветочки, поверь. Завтра попробуешь ягодки…

Свет погас, и в полной темноте клыки невидимой твари сомкнулись, перемалывая мою глотку.