Через двадцать лет (СИ)

Сняв гарнитуру, Дэн включил встроенный микрофон на пульте, не веря до конца, что экзамен сдан. Казалось, маленький мальчик забрался на вершину огромной горы, откуда узрел целый мир. Казалось, самодельные шифоновые крылья Ариэля вдруг стали настоящими и раскрылись за его спиной…

* * *

- …Воспоминания или подсознание? Эй, не могу определить, что за дебри тебя утянули.

Вульгарный бас, в котором чувствовались нотки привычного баритона, раздался вместе со щелчками пальцев. Алекс, читавший присланную Шериданом пьесу, грыз лечебные конфетки, морщился от мерзкого травяного вкуса, но в целом выглядел бодрым и посвежевшим. Дэн, сидя на диване, задумчиво гладил прикорнувшую рядом Октаву – при дорогом госте, по словам хозяина, доберманья тушка любила наглеть и своевольничать. И подставлять на почёсывание мягкие висячие уши. В активе помрежа был запас холодного пива, которое временно не полагалось режиссёру, указанные уши, а ещё остатки голландских рецензий, позволивших занять время.

- Наверное, дело в первом, - признался Дэн, выключая планшет, - немного увлёкся событиями прошлого… Что там с текстом?

Александр, изучавший работу в свободной прогулочной форме по гостиной, остановился возле пианино, щуря один глаз.

- Как ни странно, с текстом порядок – ошибок нет, и мотивы обоснованы. Даже более чем обоснованы. И характеры просматриваются…

- Тебя это напрягает?

Мужчина поднял крышку инструмента, наугад нажимая несколько клавиш и глядя в пьесу.

- Меня напрягает неизвестность автора. Рубин… и как-то там? Язык сломать можно. Мы бы не пропустили подобную фамилию, я уверен, а если пропустили, значит, раньше не встречали.

Не определившись, зачем открыл пианино, он вернул крышку на место. Дэн, вздохнув, снова потянулся к планшету, но включать не стал. Ситуация была предсказуема и вполне логична, за восемь лет совместной работы и дружбы помреж хорошо усвоил: драматурги бывают разными – уже профессионалами или пока только дебютантами. Они все с чего-то начинали или пытаются начать. Однако не все режиссёры в этом плане видят себя первооткрывателями. Тот же Алекс, например, несколько раз обжигался – давно, ещё до их знакомства. И явно вспомнил усвоенный урок.

Наверное, Шеридан зря старался с доставкой… Прикидывая, как бы поаккуратнее вылезти из собачьих объятий, Дэн потянулся в сторону, но в этот момент Октава сама вскочила с дивана. Гавкнув до звона в ушах, животное продефилировало к столу, где на краю лежала первая половина пьесы и, недолго думая, схватило бумаги в зубы.

- Что… Эй, что за произвол в доме?!

Алекс, делавший в своей половине карандашные пометки, обалдело воззрился на добермана. Октава же, гордо виляя хвостом, будто всё идет, как задумано, вернулась к дивану. Рукопись несчастного Рубинштейна (да, с третьей или четвёртой попытки фамилию удалось произнести), шлёпнулась возле ноги Дэна.

- Вот это номер, - главреж, присвистнув, сунул карандаш за ухо, - похоже, она требует независимого мнения эксперта?

- Не знаю, как насчёт эксперта, а в рассудительности ей не откажешь, - молодой человек благодарно потрепал собачью холку, - умница, Октава, хорошая девочка.

«Хорошая девочка», между тем, повторно гавкнув, устроилась около помрежа, не сводя с него хитрых карих глаз.

- Послушай, - начал Дэн, собирая листы по порядку, - что, если я прочитаю и…

- И тебе тоже понравится?

- Угу. Ты разрешишь тогда позвонить автору?

- В смысле? – удивился Алекс. - Почему ты станешь звонить, а не я?

Дэн фыркнул.

- Потому что твой рокерский хрип а-ля Боуи отпугнёт у человека творческий потенциал. Будь благоразумен, друг мой, выпей сироп от кашля и просто ответь, ты разрешишь позвонить?

Алекс, которому хотелось пива и спорить, сироп видел разве что в кошмарах. Сев на пианинный табурет, он повертел в руках листы.

- Ребёнок, я не гожусь в экспериментаторы, что бы ты там ни думал о моих способностях. И тем более не гожусь на роль путеводной звезды.

- Разве? А мне вот птичка нашептала иное, - повернувшись на диване, Дэн глянул на ряды снимков на стене – туда, где висело и его собственное фото времён «Человека-подушки», - когда-то именно ты стал путеводной звездой для парня в бедственном положении. Ты спас его, хотя другие спасти отказались, многому научил и открыл доступ к удивительнейшему из миров.

В глазах режиссёра дрогнула невидимая мембрана, обычно скрывавшая эмоции.

- К чему лирика? Ты ведь даже не знаешь, почему я тебе помог…

- Возможно, - согласился Дэн, - но я знаю, что у тебя доброе сердце, Алекс, мне достаточно верить и доверять. И я доверяю знакам, когда они говорят, что тебе суждено помогать людям.

Пауза.

- Десять страниц. Нет, если хочешь, пусть будет пять, а? Пять первых страниц – мне хватит, чтобы составить мнение. Раз твоя собака с ним считается, я говорю, что думаю, и мы решаем, стоит ли звонить и помогать. Идёт?