Через двадцать лет (СИ)

Конечно, это было неспортивно – давить на простуженного босса, особенно зимой. Особенно с использованием аргументов и личного положения в театре. Дэн, в принципе, мог отказаться – тем более, пока не приступил к чтению. Но развитая профессиональная интуиция, не раз выручавшая как за пультом, так и вне сцены, подсказывала – надо стоять на своём. Надо загнать в угол режиссёрский раздрай и победить в споре. Алекс, которого очередной приступ кашля вынудил пойти за сиропом, махнул рукой, давай добро. Дэн, хихикая, подмигнул собственному фото и занялся чтением. Он пока не знал, что время скоро остановится, а за первыми пятью страницами последуют ещё пять. И ещё… Он не знал, каким заворожённым будет выглядеть со стороны, читая рукопись незнакомого типа, а после выныривая из неё, когда друг вернётся. Что-то непритязательное, но манящее было в истории девушки, разлучённой с отцом. Что-то актуальное, подлинное и выдававшееся из диалогов, как трёхмерный рисунок. Дэн не успевал следить за сменой реакций, но пьеса интриговала.

И, разумеется, два часа спустя, шокировав Алекса своей поглощённостью, он не знал, к чему приведёт один телефонный звонок…

Примечание к части [31] Рама сцены, отделяющая её от зрительного зала.

[32] Американский драматург и прозаик.

[33] Сочетание противоположного по значению или вовсе не сочетаемого.

[34] Американская театральная премия.

[35],[36] Марлон Брандо и Джеймс Дин – Голливудские актёры, чьи чёрно-белые снимки на мотоциклах стали классикой и своего рода эталоном.

[37] Механическая конструкция, используемая для оборудования сценического освещения.

[38] Мартин МакДонах – британский драматург и сценарист, автор пьесы «Человек-подушка».

[39] Экземпляр пьесы, дополненный описанием и схемами технического оформления спектакля: нужных команд, перестановок, сигналов и пр.

[40] Главный герой «Человека-подушки».

  Глава 9. Первое впечатление

- Это что? – спросила Эрика, прослушав запись. - Мне? Насчёт пьесы?

То ли остатки расслабленной отстранённости ещё не улетучились, то ли под вечер всё доходило с опозданием… Помотав головой, она забрала трубку и опять нажала клавишу. Голос неведомого Дэниела Спаркса вновь предложил встречу во вторник.

- Тебе-тебе, - ухмыльнулась Мелли, неотрывно следя за реакцией соседки и честно борясь с искушением радостно запрыгать, - телефонное сообщение. Из театра. И что я там говорила про гулянку?

Выправляя одной рукой примятые футболкой волосы, Эрика покосилась на диван и симметрично разложенные подушки в компании одеяла.

- Может, сплю ещё, и оно всё мне снится? Может, и ты мне снишься, Мелс?

- Ну, хочешь, проверим? – массажистка шутливо упёрла руки в бока. - У тебя как раз ноги голые, могу ущипнуть, чтобы доказать собственную реалистичность.

- Пожалуй, не стоит, - тактично отказалась мисс Рубинштейн, - у меня кожа нежная, она профессиональных щипков не выдержит. И вообще, займусь я уборкой.

Она попыталась встать с дивана, но Мелли резво удержала, усаживая обратно и садясь рядом.

- Эй, а как же гуляние? Не пойму, ты не рада, что ли? Речь ведь идёт о твоей пьесе – классный шанс и всё такое… Где энтузиазм?

Конечно, вопросы были заданы исключительно верные. Классный шанс, без сомнения… И всё же ситуация пьесой не ограничивалась. Эрика хотела напомнить, как начался вечер, и как подошёл к массажу, но Мелли и сама уже догадалась.

- Это из-за твоей семьи, да? Из-за того, что ты сегодня узнала? Прости, я не тактичнее стада бизонов…

- Перестань, оно не вчера произошло, и ты не виновата, - отмахнулась девушка, - я рада сообщению. Искренне рада, хотя поход в архив действительно слегка остудил должный энтузиазм.

Телефон был по-прежнему зажат в руках – на всякий случай она аккуратно положила трубку возле себя, думая, не прослушать ли сообщение в третий раз. Вот и наступила широко известная игра на контрастах… Настроение с нулевой отметки робко поднялось чуть выше и замерло в раздумьях.

- Ещё хочешь уехать из города?

- Хм? Не знаю, - сказала Эрика, путаясь в собственных чувствах, - теперь вроде есть повод остаться. Поведать миру историю Беатрис и её папы.

- Хороший повод, - Мелли легонько пихнула собеседницу плечом, - знаешь… ну, мне кажется, твой отец мог бы гордиться проделанной творческой работой. Успехами. Он, по сути, остался жить в пьесе. И теперь её собираются ставить…

- Звучит неплохо, спасибо. Я бы хотела, чтобы он гордился мной.

Поддержка дорогого стоила, активно подталкивая настроение, а заодно и честолюбие всё выше.

- Ты согласишься ехать в «Перекрёсток» послезавтра?

Эрика хмыкнула, осознавая забавную безвыходность положения.

- А как иначе? Поеду. Чтобы отказаться, нужно перезвонить этому Спарксу – и кем я представлюсь? Наш драматург был мужчиной – по крайней мере, согласно легенде. И вдруг режиссёр, когда откроется правда, ещё передумает?

- Чёрт, я не сообразила, - выдохнула Мелани, - слушай, ну Александр Гаррет всё равно должен тебя увидеть. Если ему действительно понравилась пьеса, и если он – не законченный шовинист, бояться нечего.