Через пять рук, шестому на поруки (СИ)

— Как разошелся-то ровесник моего сына! Когда в спальне слюни пускал, тоже звался Скорпиусом Малфоем? Да, поведение достойно рода. — Насмехается надо мной, чисто насмехается.

— Вы сами сказали, что я по папочке соскучился, так что не так? — поджимаю губы. — Или эта отмазка вас не прельщает больше?

— Какие слова, скрой свой гонор, ты не смеешь так разговаривать со мной, мальчиш-плохиш.

— Что? Мальчиш-плохиш? Как умно! Ха-ха, в духе старпера-крутого-начальника! И вообще, тот парень мог так с вами разговаривать, а он всего на пару лет старше меня!

Опа, кажется, я перегнул. Черт, губы Извращенца сжимаются в полоску, а глаза приобретают грозный отлив. Ну пипец.

— «На пару лет» — это пять лет, а разговаривал он со мной не в такой манере, а в…

— Да он вам жопу лизал, вот! А вы велись, как маленький, и подыгрывали! — мда, видимо, хорошо меня зацепило, раз я так разошелся.

— Не говори ерунды. И вообще спать иди, — показывает всем своим видом раздражение.

— А вы меня не прогоняйте, я вам не раб! И пойду-ка я лучше жене вашей расскажу об увиденном, так сказать, поведаю интересную историю.

Вот теперь-то он точно не прекратит наше продолжительное общение.

— Мальчик, не забывай, в чьем доме ты живешь, и не запугивай. Ты ничего особенного не видел.

— А вот и видел…

Мне еще много чего хочется добавить, но сформулировать не получается даже в голове.

— Ох, смотрю фантазия твоя работает на убой. Мечтай поменьше, — с видимой иронией. Черт, а он стоит так близко, я могу различить зеленую радужку. Так, точно, нужно же мечтать поменьше.

— Ага, ну как же, одно то, что он вам конверт передал, да еще как передал!

— Это отчет разведывательных групп, хоть я и не обязан отчитываться, — мистер Поттер закипает будто чайник?

— Угу, разведывательных, верю, я же такой наивный!

Мне нравится вести с ним беседу.

— И вовсе не «типа». Доброй ночи, малыш.

Вот Извращенец! И малыш, опять малыш, фу.

А еще, кажется (или вовсе не кажется), что он был осведомлен с самого начала, что я подслушиваю и подглядываю.

— Я Скорпиус… А вы ведь знали что я на лестнице!

Улыбается и зарывает пятерню в волосы.

— И когда вы заметили? — правда интересно.

— С самого начала, малыш-плохиш, ты подкрадываться не умеешь, стучишь своими костями о пол.

— Эй! — прищуриваюсь. — У меня просто ноги заледенели, а так, не надо на костлявость намекать, я вполне себе в теле…

— Да-да, доброй уже, — поднимается на две ступеньки.

— А чего это вы от меня сбегаете?

— Ты замерз, а я спать хочу, да и не дело в пролетах с малолетками разговаривать, вдруг кто компромат собирает?

Смеется, извращенец. Но мне не хочется, чтобы он уходил.

Что делать? Что сказать?

— Ладно, малыш — это понятно. А плохиш почему?

— Вредный, капризный, плаксивый, истеричный, злобный, лезешь куда не надо. Достаточно? — и все равно уходит.

Поднимаюсь вслед за ним и вижу, как он открывает дверь в спальню, свою спальню. И его жены тоже.

— А Джеймс когда вернется?

— Завтра ночью.

Вот так вот. Получается, в этом доме я могу разговаривать лишь с Извращенцем, чтобы не навлечь на себя подозрения Извращенца.

Хоть он и считает меня вредным, истеричным, злобным… Мудак, он меня совсем не знает!

Я еще покажу! Я обязательно докажу, что я не такой!

*

Тяжело просто дышать, а уж о двигаться даже речи нет.

Очень жарко, воздух будто душит, тело начинает ломить.

Ночь, но краски сгущаются еще больше, в комнате очень темно, когда я с усилием открываю глаза.

Плотный черный цвет окутывает помещение.

Влажно. Одеяло так активно греет, что я покрываюсь испариной по всему телу. Становится очень влажно.

Чья-то твердая рука ложится на мой рот. В первые секунды я не могу дышать, но дальше успокаиваюсь — я ведь в доме властного, сильного человека. Он меня спасет.

Если эта рука не его.

Когда вторая рука забирается под одеяло и трогает через влажную ткань бедро, до меня доходит ясно — дело принимает эротический оборот. И в ответ на это я лишь приоткрываю рот, чтобы кончиком языка пощекотать ладонь.

Черт, как же душно.

В темноте раздается смешок, а дальше… к моей спине прижимается что-то еще более жаркое чем я, и что-то еще большее чем я.

Мистер Извращенец?

Выворачиваю руку и сам принимаюсь щупать чужое бедро. Пижамные штаны, сильные мышцы, ну точно мистер Извращенец — пришел меня полапать, козел!

Пытаюсь вырваться, хотя бы для приличия, но получается что-то вроде извиваний с приглушенными стонами.

Я достаточно сейчас сексуально привлекателен? А то, похоже, вот-вот будет мой первый опыт, и надо, чтобы он удался… Черт! О чем вообще я думаю? Как правильно отдаться?!

Какой позор, но, видимо, не окончательный, ведь чужая рука без особых прелюдий оказывается у меня в пижамных штанах.

О, Мерлин, я горю и истекаю во всех смыслах.

Черт, и даже бороться за невинность сил нет. Да и желанием я не таким сгораю.