Через пламя и ночь

Илар только сейчас догадался стереть грязь с лица Смородника своим мокрым рукавом. Оттёр бровь и лоб бережно, представляя, что старается для Мавны. Она бы, наверное, не хотела увидеть его таким.

Топь продолжала бурлить, исторгая из себя обломки домов и разную утварь. На поверхности воды то там, то тут всплывали наличники, кухонные горшки, крышки сундуков, вырванные с корнем кусты рябин и жёлтые цветы. Илар смотрел вдаль, на город и горящие костры, и видел, как души болотников, вылетая из убитых упырей, растворяются в пыльно-сиреневом небе, чтобы никогда больше не вернуться.

Битва шумела яростно: грубыми криками, гулом огня, свистом стрел, рыком и воплями. Отсюда чародеи и упыри казались маленькими, но вовсе не было похоже на то, что всё скоро закончится. Станет легче, да, но сколько времени понадобится, чтобы убить всех оставшихся упырей и обустроить жизнь бок о бок с теми, кто захочет жить в деревнях в своём человеческом обличье?

Рядом раздался странный клокочущий звук. Затем – ещё. Илар непонимающе опустил взгляд.

Изо рта Смородника толчками выливалась чёрная жидкость, заливая подбородок и шею. Илар с колотящимся сердцем перевернул его на бок и уложил на землю. Смородник зашёлся кашлем, затрясся всем телом, исторгая из себя потоки воды и грязи.

– Покровители… – радостно прошептал Илар.

Смородник встал на четвереньки, продолжая захлёбываться страшным кашлем. Болотная жижа всё лилась и лилась, выходила сгустками и брызгала на землю чернотой. С хрипом втянув в себя воздух, он отфыркался, вытер губы и обернулся на Илара.

– С-спасибо, – прохрипел он неразборчиво.

Илар кинулся к нему, помогая подняться на ноги.

– Ну ты и напугал меня, парень. Я уж думал, не очнёшься. Что бы я Мавне сказал?

Смородник стрельнул по нему взглядом – уставшим, но по-прежнему знакомым и диким.

– Нашёл бы слова.

С неожиданной для Илара прытью он бросился к коню, отвязал его и неуклюже, но с первого раза вскочил в седло. Откинул со лба волосы, обернулся, яростно сверкнул глазами и, с силой вдавив пятки в лошадиные бока, сорвался с места.

– Ты куда?! Угли хотя бы возьми!

Но Смородник зычно свистнул, подстегнул коня, и несколько упырей с болот с воплями кинулись за ним по пятам. Он взмахнул рукой, но вместо привычного огненного хлыста с пальцев сорвалось только несколько тусклых искр, которые погасли, не долетев до нежаков.

Илар поражённо посмотрел ему вслед и с досадой сплюнул на землю.

Глава 20 Ночь, шутихи и рассвет

Третий день подряд Мавна и Купава жили так, как и договорились: долго ленились по утрам, валялись в постелях и разговаривали о чём угодно, кроме упырей и битв за стенами. Мечтали, какие платья хотели бы себе купить, и обсуждали, какие безделушки приглянулись в торговом ряду. Мавна пыталась почаще вспоминать пекарню и рассказывала Купаве, что хотела бы печь, когда вернётся домой.

– Мне, знаешь, нравится с пряниками возиться, – говорила она, глядя в сторону окна. – Их разные можно делать. Какие захочешь. И с разными ягодами. С повидлом тоже. Надо будет новые доски попросить выстругать. С рыбками, например. Хотя булочки печь мне тоже нравится, там тесто такое доброе и будто бы дышит в руках.

Она осеклась, когда сбилось дыхание. Покровители, как хотелось закрыться в пекарской, увидеть привычные мешки с мукой и корзинки с сушёными ягодами! Как хотелось опустить руки в тёплое тесто, месить его долго-долго и не думать ни о чём… Чтобы солнце ласково заглядывало в окошко, и с улицы слышался птичий щебет. Скорее бы так всё и было…

– А я бы хотела достать сундучок с цветными нитками и вышивать, – со вздохом поделилась Купава. Они втроём с Раско валялись на постели, её голова лежала у Мавны на коленях, и распущенные волосы красиво струились по одеялу. – Вышила бы подушки. С птичками. И рушник красивый. Тебе бы подарила, ты бы хлеб им прикрывала, когда вынимаешь горячий из печи.

Мавна растроганно погладила Купаву по щеке.

– Спасибо тебе, милая моя. Рушника пока нет, но всё равно спасибо.

Раско возился, строя дом из подушки и одеяла, но у него всё сваливалось на пол – на кровати было маловато места.

– Будет, – пообещала Купава. Помолчала немного и с тяжёлым вздохом произнесла: – Ты прости меня, подруга. Это из-за меня тогда упыри в деревню полезли.

Мавна перестала перебирать волосы Купавы и настороженно замерла.

– Как это так? Они пришли, потому что чуяли, что Варде ко мне ходит.

Купава подняла голову и села на постели, глядя Мавне в лицо.

– Нет. Может, Варде тоже, но я ходила на болота и просила вернуть… – Она покосилась на Раско и не стала произносить его имя вслух. – Кровь свою предложила взамен. Мне так старуха-райхи однажды посоветовала. И почуяли, видимо. Вот и стали настойчивее лезть в наши ворота. А дальше сама знаешь. Чародеи и твой побег. Но я ради тебя просила. Чтоб ты перестала быть такой застывшей. Чтоб вернули мне мою дорогую подружку – такой, какой я тебя люблю.

Купава шмыгнула носом и взяла Мавну за руку. Мавна не знала, что сказать – поэтому просто обняла Купаву.