Через пламя и ночь

Мужчина шагнул к нему – огромный, выше городских стен, такой без труда перешагнёт целую реку. Остановился, разглядывая лежащего на земле человека, цепляющегося за самострел.

Илар поджёг искрой снаряд и зарядил самострел. Но стрелять не спешил.

Он думал: если туманная нога наступит на него, что он почувствует? Умрёт ли он сразу? Или его вдавит в болотную топь, на дно, в грязь и чёрную воду? А может, туман просто пройдёт через него и ничего страшного не случится?

Мужчина сделал шаг к нему. Затем – ещё. Огромные стопы были так близко, что следующий шаг должен был прийтись точно на то место, где лежал Илар.

Он не мог пошевелиться. Застыл, вцепившись в самострел. Он бы выстрелил – уже почти спустил снаряд. Но чудовище сделало шаг, тяжело вздохнуло, подняв порыв ветра, и прошло мимо, будто вовсе не заметило человека под ногами.

Илар задыхался, глядя, как рядом с ним проходит и отдаляется туманная глыба с обликом мужчины. Кони ржали и пытались порвать привязи, зато земля успокоилась и уже не качалась под ногами.

Чудовище прошло чуть дальше, чернея гуще и гуще. Упало на колени, будто кто-то ударил по ногам. Огромная голова зашевелилась, вспучилась, страшно изменилась, превращаясь во что-то невероятное. Илар смотрел во все глаза, но в то же время больше всего на свете хотел отвернуться и не видеть этого. Ему было страшно – так, как не было ни в одной битве с упырями. Ужас сковывал тело, леденил душу, и хотелось закричать, но горло тоже стиснуло, словно чьими-то сильными пальцами.

Голова чудовища разделялась на отдельные силуэты. Они отрывались от него, рассыпались, как крошки от разорванного каравая, и разлетались, просто растворяясь в небе, как дым. Снова поднялся шум – вновь зазвучали голоса, но в них больше не было отчаяния и страха. Туман рассыпался на тысячи очертаний, и, взлетая к небу, они истончались, навсегда смолкая.

Скоро от туманного чудовища ничего не осталось – лишь горстка пепла на мшистой земле.

Озерцо рядом с Иларом вспенилось, забурлило, как кипящий котёл. Вздыбилась чёрная волна, и на поверхность вытолкнуло человека. Илар вскочил на ноги, всматриваясь в наползающий полумрак. Человек лежал на воде лицом вниз, но Илар всё равно узнал его – да больше это никто и не мог быть.

Сняв сапоги, Илар бросился в воду и вытолкал Смородника на мель, потом, выбравшись сперва сам, не без труда выволок его на берег, ухватив поперёк груди.

Переложив Смородника на спину, Илар опустился рядом с ним и потряс за плечи.

– Эй, парень! Очнись. Ты меня слышишь?

Мокрые грязные волосы чёрными змеями облепляли бледное до серости лицо – теперь не жёсткое, а спокойное и уставшее. Будто бы острее очертились нос и скулы, под глазами сгустились тени, а белая полоса на брови, запачкавшись илом, перестала быть видна. Илар прижался ухом к его груди, но ничего не разобрал из-за шума битвы, бушующей в стороне лагерей.

– Парень, ну ты чего? Эй, ну-ка посмотри на меня!

Илар похлопал Смородника по щекам – неприятно холодным и мокрым. Приподнял его и положил голову себе на колено. Убрал с лица волосы, неуклюже запутавшись пальцами в длинных прядях. Снова хлопнул по щеке.

– Если ты сейчас не очнёшься, я тебя убью. Серьёзно говорю.

Конь Смородника фыркал и натягивал верёвку – чуял близость хозяина. Илар мягко отпихнул чёрную морду, чтоб не мешал, и снова потряс Смородника.

– Послушай меня, парень. Я не знаю, что ты там делал, но у тебя всё получилось. Тут из болота вылезло нечто из тысяч душ, и все они ушли в небо. Не стали болотниками. И чудищами тоже уже не станут. Пусть сейчас по земле ещё бегают упыри, но новых топь не сможет породить. Больше не повторятся сожжения и долгие войны. С оставшимися мы как-нибудь разберёмся – уже разбираемся. И будет совсем здорово, если ты поможешь. – Илар шмыгнул носом. – Знаешь, когда я видел, как ты ловко управляешься с искрой и какие костры зажигаешь, даже немного завидовал. Это восхищает. Такой ты неукротимый, аж страшновато становилось. А теперь что? Лежишь спокойный, даже не щеришься. Непорядок.

Смородник молчал. Сколько Илар ни вглядывался в его лицо, никак не мог различить ни движения ресниц, ни дыхания. В голове стучала страшная мысль, которую Илар гнал всеми силами и не позволял звучать громче. Он со злостью ударил кулаком по земле.

– Нет, ну а Мавне я что должен сказать? Как ей объясню? Ты о ней подумал? Я хочу видеть свою сестру счастливой. Слишком давно не видел. И если ей для счастья нужен такой бешеный пёс, как ты, то я ни слова не скажу. Только очнись, парень. Пожалуйста.

Он хотел добавить ещё много чего, но красноречие закончилось. Илар склонил голову, качая Смородника на своих коленях, как спящего ребёнка. Он был тяжёлым, этот сумасшедший чародей, да и ростом лишь чуть уступал Илару, но сейчас казался хрупким и беззащитным, будто бы стал меньше и тоньше. В горле у Илара запершило, и он снова бессмысленно повторил:

– Очнись. Пожалуйста.