Через пламя и ночь

– Дурочка ты у меня. Разве можно нежакам кровь показывать? Но они бы и без тебя пришли. Днём раньше, днём позже. Сама же видела, что потом закрутилось и сколько их везде стало. Но… спасибо, что волновалась.

У Мавны сдавило горло. Она догадывалась, конечно, что Купаве скучно с такой подругой, какой она стала в последний год. Но то, что она, оказывается, ходила на болота просить за Раско, тронуло до слёз.

Наленившись в кровати вдоволь, после полудня они ходили за едой. Мавна теперь избегала Царжу и её комнатушку, поэтому снадобья для Раско забирала Купава. А еду покупали в кабаке, благо ходить недалеко.

Но вечерами они втроём выходили в основную часть Озёрья, за пределы Чумной слободы, и долго шли к площади у озера. Раско креп с каждым днём и почти не уставал, наравне с подругами проделывал весь путь и даже не жаловался. У площади располагался настоящий городской торг, намного больше, чем в слободе у райхи. Торговля шла не особенно бойко, купцы не приезжали с новыми товарами, поэтому половина прилавков оставались пустыми. Зато тут всегда можно было подслушать разговоры или даже начать свой – если встретится подходящий собеседник.

Конечно, каждый раз, выходя в город, они надеялись услышать добрые вести. Что дозорные справились и упыри отошли от стен. Что чародеи освободили дороги и снова можно ездить между сёлами. Что битвы закончились и скоро всё станет по-прежнему, а все, кто сражался, вернутся домой живыми.

Но вестей не было. Небо за стенами светилось цветом спелых рябиновых ягод, и если бы не знать, что это зарево пожаров, то можно было бы залюбоваться. К запаху гари на улицах все уже почти привыкли и даже не морщили носы. Иногда среди прохожих встречались городские ратники в строгих красных кафтанах, и каждый раз Мавну так и подмывало подбежать и спросить: «Ну что же там?» Но она понимала: простой девчонке никто ничего не скажет, да и набежит толпа желающих послушать.

А ещё ей было очень страшно получить ответ, к которому она не готова.

Лишь в последний день они услышали, как несколько мужчин говорили, что упырей стало гораздо меньше и новые стаи не стягиваются по дорогам и вокруг города, а удельный князь прислал войска, и чародеям стало гораздо легче. Появилась надежда.

– Купишь мне яблоко в меду? – выпрашивал Раско.

Мавна с трудом оторвала взгляд от красного неба.

– Конечно.

Её всегда удивляло, что Озёрье не замерло, а продолжало жить. За стенами творилось что-то жуткое, а внутри города люди – правда, притихшие – ходили на торг, разговаривали, продавали яблоки и орехи, заглядывали в кабаки, пекли пироги и хлеб, варили сбитень и водили детей гулять на набережную.

Они купили по яблоку и сели на берег, выложенный серыми булыжниками. Прямо на камни, как сидели каждый вечер, не боясь испачкать платья или показаться глупыми. Мавна поняла, что она уже давно не волнуется о том, что о ней подумают другие. Она гуляла под руку с двумя мужчинами, убегала к ним в амбар, пила пиво с третьим и целовала первых двух у всех на глазах – и вспоминала те дни с теплом и нежностью. Если бы она не позволила себе всего этого, то в её воспоминаниях за последний год и вовсе не было бы счастливых проблесков.

Озеро мирно плескалось у ног, тихие волны накатывали на булыжники и блестели, отражая огни торга и свет уличных фонарей. От воды пахло свежестью и водорослями, а с торга шли вкусные запахи жареных пирогов, сбитня и яблок. Не будь перебивающей всё вони гари, оседающей тонкой мерзкой плёнкой на нёбе и языке, то вечер вовсе был бы чудесным.

Раско с довольным видом занялся своим яблоком, а Мавна смотрела на него и немного завидовала: он не знает всей правды, просто неплохо проводит время с сестрой и её подругой в большом красивом городе. Интересно, вспомнит ли он когда-нибудь о том, что жил под болотами? О том, когда был козлом? Покровители, хоть бы не вспомнил. Мавна подняла лицо к небу, где в другое время непременно светились бы звёзды. Покровители, защитите его и не давайте просыпаться от кошмаров, как целый год вскакивали они с Иларом.

Сзади них стоял лоток торговца какими-то безделушками. Проходя мимо, Мавна заметила бусы, подвески и серьги, а ещё – крошечные шкатулки, деревянные игрушки и какую-то другую мелочь. Сейчас же, сидя спиной к лотку, Мавна замерла, словно бы услышав чей-то знакомый голос.

Обернувшись, она застыла с приоткрытым ртом.

У прилавка стоял Илар – живой и вроде бы невредимый. Чуть сдвинув брови, он с необычайно серьёзным видом рассматривал шкатулки, а свет фонаря хорошо освещал его лицо: уставшее, покрытое щетиной, но такое родное.

Мавна дёрнула Купаву за локоть, и они, одновременно завизжав, кинулись к прилавку – и Раско с ними.