Через пламя и ночь

– Я не могу запереть тебя, – вздохнул он с горечью. – Ты же всё равно пойдёшь, да?

Агне молча кивнула с виноватым видом.

– Только быстро. Пока упырей нет вокруг. И обереги свои не забудь.

Отец сказал это так тускло, бесцветно, что Агне поняла: он ей не поверил. Но отпустил.

– Спасибо. – Она подошла и поцеловала отца в седой висок. – Я мигом. Но если придут – прячься. Договорились?

Выйдя в поле, она обернулась лягушкой. Прыжок, другой – и лапки угодили в топь. Ещё немного усилий, и её затянуло, закружило холодной чернотой, сдавило со всех сторон, а потом ударило о землю Туманного города.

Снова приняв облик девушки, Агне отдышалась, осмотрелась вокруг и прошла дальше, к заборам и рябиновым кустам, окутанным туманом. С земли вспорхнули какие-то серые птицы и с гвалтом расселись на ветвях.

Она не знала, как позвать болотного царя и где его искать. Бродить по городу? Спросить у кого-то, если встретится по пути? Кожу будто покрыла мелкая туманная изморось, одежда стала тяжелее и холоднее, волосы липли к вискам и ко лбу, но упыриное сердце наконец забилось спокойнее, словно обрадовалось, попав под болота. Зато второе стучало мелко и быстро.

– Отец! – выкрикнула Агне. – Болотный царь!

Птицы снова взлетели и пропали в густом мареве. Золотистые цветы на длинных ножках поникли от влаги, перевалившись через заборы, и чем дольше Агне тут находилась, тем ярче становились цвета: не серо-зелёный, а изумрудный, не тускло-коричневый, а рдяно-кровавый. С каждым шагом город будто оживал, и вот уже слышались детские голоса, петушиные крики и лай собак где-то вдалеке.

«Забрать бы отца и жить бы тут с ним», – подумалось вдруг.

Побродив ещё немного, Агне вышла на площадь, где болотный царь в прошлый раз собирал своих детей. Сейчас тут было пустынно и тихо, встретилось лишь несколько упырей, но Агне их не знала и не стала ничего спрашивать.

– Не меня ли ищешь? – раздалось за спиной.

Вздрогнув, Агне обернулась. Туман сзади неё сгустился, оформившись в седого старика, похожего на её отца. Она растерянно кивнула.

– Тебя.

– Пойдём тогда.

Болотный царь свернул в один из дворов и по-хозяйски вошёл в дом, провёл Агне через сени, заваленные хламом, и сел за стол у давно не топленной и отсыревшей печи. Зелёные занавески колыхнулись, тусклым огоньком сама собой загорелась свеча.

– Ну?

Агне села напротив него. Волнение прошло, осталась только усталость – и решительность.

– Отец, – начала она. – Возобнови наш уговор. Запрети охотиться вокруг корчмы моего человеческого отца. И вели оставить дороги. Что получится, если твои дети станут убивать без разбору? Так не наладишь мир. Люди не перестанут нас ненавидеть, а чародеи – убивать.

– Будто бы перестанут ненавидеть и убивать, если вокруг твоей корчмы будет тишь да гладь. – Царь хмыкнул, погладив бороду. Его глаза сверкнули янтарём, а на лице выступили пятна, похожие на рисунок на лягушачьей коже.

– Я ведь была на совете и слышала все разговоры. Не перестанут, но хотя бы будет лучше, чем сейчас. И… извини, что пришла в этот раз вот так, без приглашения.

– Да уж, удивила, – согласился царь. – Ты всё делала вид, что не с нами, а тут явилась. Я вот даже решил тебя выслушать, настолько изумился. Но ты говоришь про то, чему не суждено сбыться.

Агне пропустила мимо ушей его колкое ворчание. Не пререкаться же пришла.

– Ты знаешь, что сейчас творится. Кому будет лучше от того, что твои дети утопят в крови все веси? Мёртвые станут новыми упырями. Чародеи обучатся. Дойдёт до того, что вовсе не останется простых людей, только мы с чародеями, и всё вокруг погрязнет в пламени и тумане. Они будут жечь нас, мы – убивать их. Ради чего, отец?

Болотный царь покряхтел, совсем как обычный старик. Агне не знала, насколько можно верить его печальным глазам и уставшему голосу – всё-таки перед ней – воплощение топей и смерти, то, что порождало болотников и другую нежить и утягивало к себе людей. Одни Покровители знали, что у него на уме.

– Доченька, – проскрипел он. – И я о том же думаю. И каждый раз надеюсь, что будет лучше, что мы сможем договориться. Но становится лишь хуже, затягивается узел всё крепче, уже не распутаешь. Если б только от меня зависело – я бы вернул своим детям города и мир с людьми. Но чародеи того не хотят. Они хотят убивать нас и показать нам, что наше место – только тут, под болотами. Я-то посижу, сколько уж сижу. А детям своим хотел бы другой жизни. Чтоб ходили по земле и дышали настоящим воздухом. Чтоб болотные духи почувствовали себя живыми, а не просто клочками тумана где-то под ковром из ряски и тины. Да как это объяснишь тем, кто может только запугивать, грабить и сжигать заживо? Потому и решили многие, что сперва нужно избавиться от чародейской заразы – вот тогда-то с людьми и можно будет поговорить.

Агне молча опустила глаза на стол.

– Если затянуть их в топь, искры в них погаснут?

Царь кивнул.

– Погаснут, дочка. Останутся одни головни.

– Так отчего ты не затянешь?

Болотный царь вздохнул тяжело и протяжно, будто заскрипело дерево в бурю.