Через пропасть в два прыжка

— Господин президент, я попрошу доктора Маккея, присутствующего здесь и руководящего этой операцией, внести большую ясность в эти сугубо технические вопросы…

Прошу вас, доктор Маккей, — произнес президент и с пристальным вниманием начал изучать его лицо.

— В семьдесят шестом году, господа, когда случился тот пожар в старом здании посольства, сотрудники КГБ, внедрившись под видом пожарных в здание, смели со столов все вплоть до календарей и бланков телеграмм государственного департамента. Хотя большой утечки информации и не произошло, но все же результаты оказались для русских значительными. По этой причине, мы, когда начали проектирование нового здания, постарались полностью исключить русское вмешательство. Все, вплоть до кирпичей и цемента, изготавливалось у нас здесь и потом доставлялось в Москву. Советских рабочих был минимум, и за всеми был строгий контроль. Однако результат вам известен. В задачи Вила входило следующее: доподлинно, с максимальной точностью установить, насколько подарок Бакатина соответствует реалиям — технические новинки для нас не столь интересны, у нас есть совершенно аналогичная аппаратура. Но кто изготовлял и какие именно кирпичи здесь, в США, — это и было вопросом вопросов. Эти уточнения позволили бы выявить русскую агентуру в строительных фирмах. А в том, что такая есть и хорошо законспирирована, у нас уже нет никаких сомнений. Этот подарок Бакатина мы оценили по достоинству.

— Продолжайте, господин Маккей, — попросил президент.

— Из первых же сообщений мы узнали, что русские подарили нам то, что соответствует истинному положению вещей. В конце концов мы приступили к окончательному выяснению конкретных элементов конструкции здания, которые несут, так сказать, двойную функцию. И именно в этот момент наш «дипломат» таинственным образом исчезает…

— Они могли одуматься, как считаете, господин Маккей? — заинтересованно произнес президент. — Русские могли допустить такую оплошность, не предположить, что мы пойдем дальше.

— Именно так и произошло. По имеющимся у нас сведениям, сегодня в самом бывшем КГБ этот подарок Бакатина, воспринимается весьма неоднозначно. Назревает, если можно выразиться подобным образом, внутренняя аппаратная конфронтация.

— И вы продолжаете искать Вила внутри КГБ?

— Он не внутри. Бывший КГБ не знает, где его искать. Но в рамках операции «Беспечные игры» предпринятые шаги позволяют с полной уверенностью утверждать, что Вил жив и он, по неизвестным пока нам причинам, не может или не хочет выходить на связь. Его нет ни у русских, ни у нас.

— А не исчезнет ли второй ваш сотрудник? Насколько он надежен?

— Это кадровый офицер, господин президент. Он прошел через многие испытания и, если будет позволено напомнить, состоял в специальном подразделении во время «Бури в пустыне». Правда, после этого у него был душевный надлом или срыв — не знаю, как точнее выразиться, — во время кампании у него скоропостижно скончался отец и он тяжело переживал это событие…

— У него есть еще родственники?

— Нет, господин президент. Он одинок…

— Это и плохо…

— У меня нет оснований для недоверия. По имеющейся у меня на сегодня информации, он действует, и весьма неплохо. В частности, согласно спутниковой информации, он долгое время отрабатывал версии в Москве, но со вчерашней ночи его координаты резко начали меняться — аппаратура показывает, что он перемещается к югу примерно со скоростью 70–80 миль в час.

— Хорошо, — серьезно произнес президент. — Господин директор, какая помощь нужна вам со стороны официальной дипломатии?

Маккей с облегчением сел на стул и почувствовал, что изрядно вспотел, хотя в кабинете было довольно прохладно. Предупредительный Джон Хьюз тотчас наполнил его хрустальный стакан совершенно ледяной содовой.

— Может быть, моя просьба покажется странной, господин президент, но, на наш взгляд, было бы хорошо, если бы посол в Москве, господин Страус, дал указание пресс-секретарю провести пресс-конференцию для московских журналистов.

— Дальше, — попросил президент.

— На пресс-конференции надо выразить наше сожаление по поводу произошедшего события и пожелание подключить к этому делу Интерпол. Сделать это надо из тех соображений, что русские, если еще кого-то и боятся, то только своей весьма расшалившейся прессы. Других авторитетов, похоже, для них сейчас не существует. А буде такое произойдет, то поднявшаяся вокруг исчезновения нашего американского гражданина шумиха совершенно собьет с толку их министров и прочих руководителей. Они начнут давать, как это уже случалось, столь противоречивые указания, что для русских это дорога не вперед, а назад. Что же касается самого Интерпола, то сложившаяся практика показывает: русские пока не допустят международную полицию никуда, кроме как к поискам наркотиков…

— Мне кажется, — произнес президент, глядя в сторону дипломатов, — что это не составит большого труда… Это, по всей видимости, надо сделать в весьма изящной форме.