Через три войны. Воспоминания командующего Южным и Закавказским фронтами. 1941—1945

Следует иметь в виду, прежде всего, два момента. Это, во-первых, то, что наша военная наука основывается на твердом фундаменте марксистско-ленинского учения, а во-вторых – что воплощение этой науки на практике является военным искусством.

Эти положения не новы, но лишь вдумавшись в них, можно понять, что, по существу, военная, командная и штабная деятельность, планирование операций и их осуществление предполагают неразрывное, глубокое сочетание здравого, научного, реалистического анализа и расчета с искусством, интуицией, если хотите, фантазией.

Военачальник и его штаб, составляя оперативный план, естественно, стремятся взвесить, оценить, учесть, принять во внимание все факторы, способные оказать то или иное влияние на выполнение поставленной задачи: противник, 3 собственные возможности, местность, климатические условия, моральный фактор. Но очевидно и то, что это стремление взвесить всё в известной степени остается лишь возможностью. И прежде всего потому, что противник – объект «нашего» воздействия, в свою очередь, не останется пассивным, он может разгадать наши замыслы до их осуществления, может принять такое решение, которого мы не ожидали.

Уже только поэтому почти всякое оперативное решение заключает в себе элемент риска. Исполнителями оперативных планов являются люди – командиры и солдаты, их роль является решающей; выполняя оперативные предначертания полководца, они зачастую идут на смерть. Могут ли быть точно учтены и взвешены такие категории морального порядка, как героизм, самоотверженность, инициатива и, в противовес им, малодушие, слабость, нераспорядительность. Мы говорим об этом лишь для того, чтобы показать сложность того, что принято называть военным искусством. Кроме того, следует иметь в виду, что сам ход сражений бывает неожиданно скоротечен в силу многих факторов, учет которых крайне затруднен.

Если обратиться к современному этапу развития военного искусства, имея в виду использование оружия массового поражения и большую насыщенность войск техникой, то можно прямо сказать, что при принятии решения и особенно при проведении его в жизнь вероятность учета всех возможных изменений обстановки будет значительно меньшей, чем в прошлую войну, несмотря на значительный прогресс военной науки, совершенствование разведки на основе новейших технических достижений. Следует, правда, оговориться, что этим мы ни в коем случае не намерены умалить здоровое, правильное, необходимое стремление предусмотреть в наибольшем объеме всевозможные изменения обстановки.

Когда мы говорили о разумном риске, нужно иметь в виду также, что сами виды боевых действий, по своей сущности, в большей или меньшей степени связаны с риском. Так, например, в наступательных операциях, всегда, естественно, бывает больше неожиданностей и моментов, которые трудно учесть и предусмотреть, чем в оборонительных.

Сейчас мы касались вопроса о риске, который, так сказать, объективно присутствует в каждом решении и практически выявляется лишь при воплощении этого решения в действительность, но в военном искусстве имеет место и риск, если можно так выразиться, «заведомый», т. е. такой, на который военачальник идет сознательно. Вот об этом и стоит поговорить более основательно.

В период битвы за Кавказ, длившейся в течение пятнадцати месяцев (с конца июля 1942 г. до октября 1943 г.) и охватившей огромные территории юга нашей страны, советское командование не раз вынуждено было принимать решения, сопряженные с известным риском. Так, в конце сентября 1942 г. противник сосредоточил свои усилия на том, чтобы прорваться через Эльхотовскую долину в район Орджоникидзе и тем самым разобщить две наши армии, оборонявшиеся на этом участке, захватить северные части Военно-Грузинской и Военно-Осетинской дорог, выйти на южный берег реки Терек, а затем развивать наступление главными силами вдоль долины АлханЧурт и р. Сунжа в направлении Грозный, Махачкала, а частью сил в Закавказье.

Обнаружив этот замысел противника, наше командование пошло на отказ от намеченных и уже подготовленных контрударов на соседних участках, подтянуло резервы и организовало жесткую оборону. В результате этого противник, стремившийся ударами сильных танковых групп захватить Грозный и Орджоникидзе, был вынужден отказаться от дальнейших атак. Несмотря на то что гитлеровское командование бросило в наступление крупные силы пехоты и несколько сот танков, ему не удалось осуществить свои коварные замыслы по овладению важнейшими городами Северного Кавказа и, прежде всего, нефтеносными районами Грозного.