Через века и страны. Б.И. Николаевский. Судьба меньшевика, историка, советолога, главного свидетеля эпохальных изменений в жизни России первой полови

Подсчеты позволяли определить, что приблизительно 8–10 миллионов заключенных, занятых на принудительных работах, составляли по крайней мере 16 процентов взрослого населения СССР. Иначе говоря, фактические рабы представляли собой особый «подневольный рабочий класс», не менее важный для экономики, нежели свободные рабочие, занятые в промышленности.

Тщательный социально-экономический анализ давал возможность заключить, что в условиях СССР принудительный труд, несмотря на все марксистские догматы о его непроизводительности, оказывался экономически выгодным в силу своей дешевизны, поскольку с точки зрения советского правительства человеческая жизнь не представляла собой сколько-нибудь существенной ценности. Принудительная рабочая сила, показано в книге, использовалась прежде всего в тех отраслях экономики, где не было необходимости в закупке сложных машин и инструментов и где мог применяться преимущественно ручной труд: лесоповал, строительство железнодорожных путей и сопутствующих сооружений, каналов и шоссейных дорог, горное дело, в частности добыча угля, золота и других редких металлов. При этом лагерное начальство применяло самые разнообразные методы интенсификации принудительного труда и морального разложения узников, прежде всего различия в голодном рационе людей, которые могли получить за «перевыполнение плана» лишний кусочек хлеба или дополнительную кружку водянистой похлебки. «В действительности, – констатировали Далин и Николаевский, – это была старая система рабовладения плюс новая система поощрений, среди которых наиболее сильным являлось стремление остаться в живых»[773]. Не случайно, доказывалось в книге, современная рабовладельческая система получила развитие в стране, в которой после мировой войны происходила затяжная гражданская война, а фактическое военное положение сохранялось на протяжении следующих трех десятилетий «мобилизационной готовности». Цена человеческой жизни в этих условиях сводилась к минимуму.

Особый интерес в книге представлял раздел о Дальстрое, Колымском регионе. «Земля белой смерти», назвал эту часть книги Николаевский. Здесь рассказывалось о том, что открытые по течению Колымы залежи золота стали разрабатываться при помощи принудительного труда системой Дальстроя – специфической организации, сочетавшей в себе функции могущественного хозяйственного треста, основанного на рабском труде, и административной власти, управлявшей огромным регионом, центром которого стал новый город Магадан.

Среди тех, кто по приказу Сталина, несшего главную ответственность и вину за введение в СССР системы принудительного труда, создавал край «белой смерти», был первый глава Дальстроя Рейнгольд Берзин, ставший фактически единовластным хозяином этого региона, а затем сам вместе со своими приспешниками расстрелянный по воле диктатора. Новым руководителем этого ведомства, с 1938 г., стал Иван Никишов, при котором власть Дальстроя распространилась на территорию в шесть раз большую Франции, и в той же пропорции увеличился рабский труд и смертность узников, средняя продолжительность жизни которых в концлагерях составляла несколько месяцев. Трест непосредственно подчинялся ЦК ВКП(б), то есть лично Сталину, а не правительству СССР и его органу Совету труда и обороны. Трест руководил семью территориальными единицами (администрациями), каждая из которых, в свою очередь, имела в подчинении от четырех до шестнадцати шахтных подразделений, главным образом по добыче золота. Его добыча благодаря использованию рабского труда позволила увеличить золотой запас СССР в шесть раз. К началу Второй мировой войны почти половина мирового золотого запаса принадлежала СССР. В 20-х годах, до начала интенсивной добычи золота в этом регионе, Советский Союз располагал 12–14 % мирового золотого запаса. А за годы войны золотой запас еще больше увеличился, возможно, за счет золота, вывезенного из оккупированных Советским Союзом территорий.

Недавно опубликованное постановление Политбюро ЦК от 11 ноября 1931 г. «О Колыме», хранившееся в «Особой папке», подтвердило, теперь уже формально, эту часть выводов Николаевского и Далина. Постановление предписывало создать на Колыме трест по добыче золота с непосредственным подчинением ЦК. Контроль за трестом поручался заместителю председателя ОГПУ Г.Г. Ягоде, в распоряжение которого ОГПУ должно было предоставить специальный аппарат и вооруженную силу. Таким образом, Дальстрой не вошел в «архипелаг ГУЛАГ», а стал особым «архипелагом», сыгравшим огромную роль в развитии репрессивной системы советского тоталитаризма[774].

На основании опубликованных, рукописных и устных воспоминаний чудом спасшихся людей книга рассказывала также о перевозке «живого груза» из Владивостока в Нагайскую бухту, о гибели тысяч узников уже во время этой страшной транспортировки людей почти без пищи и воды в запертых корабельных трюмах.