Через века и страны. Б.И. Николаевский. Судьба меньшевика, историка, советолога, главного свидетеля эпохальных изменений в жизни России первой полови

В результате осенью 1959 г. между Николаевским и Хеймсоном, как директором проекта, была достигнута договоренность, предусматривающая, что всем участникам проекта будут предоставляться печатные материалы коллекции Николаевского, резолюции и другие «оформленные документы», в том числе непубликовавшиеся. К документации чисто архивного характера допуск должен был обговариваться в каждом отдельном случае по взаимному согласию. Ссылки на коллекцию Николаевского при использовании были обязательны. Устанавливалась возможность ограничения права цитирования. Документы могли быть использованы исключительно для реализации Меньшевистского проекта. Не допускалось их использование в других работах. Ответственность за выполнение соглашения возлагалась на директора проекта и его участников. Николаевский вводился в состав Совета проекта со всеми правами и полномочиями.

В рамки проекта была включена подготовка Николаевским и Бургиной 10-томной документальной истории российской социал-демократии, причем в издании десятитомника предполагалось спонсорство амстердамского МИСИ. Впрочем, это был весьма длительный перспективный проект, ибо подготовка четырех томов названной документальной серии, охватывающей период с 1908 по январь 1912 г. (до Пражской партийной конференции большевиков), планировалась на 60-е годы – без более точных указаний сроков.

Согласно дополнительной договоренности, все участники проекта получали доступ к опубликованным материалам, хранящимся в коллекции Николаевского. Был определен круг лиц, имеющих право ознакомиться с неопубликованными письмами Ю.О. Мартова, с коллекцией Мартова-Потресова, с письмами П.Б. Аксельрода 1917–1921 гг., с коллекцией писем редколлегии газеты «Искра» 1905 г. Этими лицами были меньшевики Г. Аронсон, Р. Абрамович, Д. Далин, Л. Дан, Г. Денике, Б. Двинов, Л. Ланде, Б. Сапир, С. Шварц, С. Волин. При этом были точно оговорены правила сносок на коллекцию Николаевского. Американцы к архивной документации доступа не получали.

Наконец, еще одно дополнительное соглашение регулировало финансово-гонорарные вопросы. За использование материалов Николаевскому начислялись 4 тысячи долларов, которые предусматривалось выплатить в течение трех лет. Кроме того, предусматривался гонорар за работу в качестве консультанта. Бургиной полагалось выплатить за работу в качестве библиотекаря и библиографа проекта 12 тысяч долларов в течение трех лет[853]. Для выплаты гонораров предполагалось использовать средства тех фондов, которые финансировали Меньшевистский проект.

После подписания соглашения имевшиеся трения ушли в прошлое. Николаевский с присущими ему энтузиазмом, поглощенностью и компетентностью включился в работу. Он тщательно подбирал документы для публикации и комментировал их[854]. Об этом наглядно свидетельствует его переписка с Хеймсоном и заместителем директора проекта американским историком Лэдисом Кристофом, который, как и Хеймсон, владел русским языком и которого называли Владиславом Витольдовичем (в свою очередь Хеймсон в русской переписке и в разговорах значился также по имени и отчеству).

Уже в ноябре 1959 г. Николаевский и Бургина передали в распоряжение Меньшевистского проекта примерно одну тысячу книг, брошюр, газет и других материалов, сохраняя собственность на них и право контроля за их использованием. В Нижнем Гарлеме рядом с юридическим факультетом (Law School) Колумбийского университета, неподалеку от жилья Николаевского (дом номер 417 по West 12 Street), была нанята большая полуподвальная квартира, которая стала, по словам Л. Хеймсона, «неформальной библиотекой первоисточников» и местом частых встреч и жарких дискуссий участников проекта[855].

Из переписки видно, что отношения Николаевского и Хеймсона несравненно улучшились. Они стали не просто тесно сотрудничавшими коллегами, а почти друзьями, откровенно делившимися своими мыслями и соображениями. Когда в 1965 г. Хеймсон, заработавший себе репутацию «ревизиониста», но уже с другой стороны, в просоветском смысле этого слова, стал ездить в Москву для работы в архивах, Николаевский писал ему обширные письма с просьбами и советами. Он просил Хеймсона взять с собой его недавно вышедшую книгу о советской элите для передачи тому «профессору», который «в прошлый раз рассказывал Вам наиболее интересные вещи». (О фамилии этого профессора нам остается только догадываться.) «Конечно, с этим профессором нужно быть максимально бережным: он имел большие неприятности как раз из-за американских гостей, чересчур разговорчивых по натуре».

Отметим сразу же, что Меньшевистский проект не получил научной реализации в той степени, какая была возможна, имея в виду силы и средства, имевшиеся в распоряжении его исполнителей. В основном материалы проекта так и остались в архивах Николаевского и Колумбийского университета. В печати появилось всего несколько книг[856].