Черная акула

– А кому же знать, как не мне? – улыбнулась она в ответ. Ира преподавала литературу в старших классах, и Максиму не раз приходилось быть свидетелем неожиданного всплеска эмоций жены, когда вроде бы гладкое поначалу сочинение ученика комкалось из-за того, что тот перескакивал с пятого на десятое.

– Иногда случается так, – вновь начала говорить Ира. – Придет в голову какая-нибудь мысль и, как ни отмахивайся от нее, сидит и сидит у тебя в голове словно заноза.

– Да, это верно, – подтвердил Максим и снова вздохнул.

– В таких случаях есть один верный рецепт – раскопай свою занозу, выдерни ее и тщательно рассмотри. Все сразу же встанет на свои места.

– Может быть, – согласился Максим.

– Ты же знаешь, я не слабонервная. Говорят, тому, кто учил детей в школе, уже ничего не страшно. Даже «Ералаш» как-то был по этому поводу.

– Я смотрел, – кивнул Максим.

– Ну так рассказывай. Или как там у вас говорят – колись.

– Она засмеялась.

– Нет, «колись» говорят у милиционеров. – Максим тоже попытался улыбнуться. Вышло мрачновато.

– Да ладно. Там следователи, ты тоже следователь, – продолжала допытываться жена. – Так что колись, гражданин начальник, колись. Все равно говорить придется… Давай… Максим подумал примерно с полминуты, а затем рассказал Ирине о найденном вчера трупе.

– Ну и что тебя беспокоит? – нахмурилась она. – Случай, конечно, неприятный. Может быть, даже и странный. Но не настолько, чтобы из-за этого не спать по ночам.

– Да ты понимаешь, – Максим взъерошил волосы на затылке, – непонятная какая-то штука получается. Этот парень не самовольщик. Самоволку можно исключить сразу. Самовольщика добивать незачем. Тогда кто он? Дезертир, беглец, ползунок? Предположим. Допустим, он дезертировал не один, а с кем-то, с каким-то вторым человеком.

– Почему это? Максим поперхнулся, а затем произнес недоуменно:

– Но кто-то же его застрелил?

– Да, – кивнула жена, смутившись. – Да, верно. Извини.

– Ладно. Тогда что получается? Парню чем-то раздавило ногу, и попутчик его пристрелил. Так?

– Похоже, что так.

– Тут-то и начинается необъяснимое.

– Что, например?

– Смотри. Я поговорил с сержантом из опергруппы. Он сказал, что крови на асфальте практически не было. Всего пара капель. Но при ранениях такой тяжести ее должно быть много.

– Мальчика убили в другом месте? – догадалась Ирина.

– Правильно, молодец. Я подумал о том же. Но следов крови нет и на обочине, из чего можно сделать вывод, что тело…

– Привезли на машине?

– Точно.

– А…

– Тогда попробуй ответить на такой вопрос: зачем тело перевозили с места на место и почему бросили именно там, на дороге? Ирина задумалась.

– Ну, может быть, понадобилось срочно избавиться от трупа? Скажем, за машиной увязалась ГАИ.

– В такой ситуации труп не бросают патрульным на ноги, а, наоборот, прячут поглубже. Еще есть версии?

– М-м-м… Пожалуй, нет.

– Вот именно. Не имеет смысла оставлять тело посреди дороги. Кроме двух случаев. Первый: если убийцы хотят, чтобы труп обнаружили как можно скорее. Второй: если они уверены, что их не найдут, и им плевать, подберут тело или нет.

– Да, вполне логично.

– И я ума не приложу, какой из этих двух вариантов более правдоподобен. Теперь следующий вопрос: зачем вообще убили этого солдата? – Максим потянулся за сигаретой, закурил.

– Мы же говорили…

– Мы, Ира, говорили о приятеле-дезертире, но теперь ясно, что никакого приятеля-дезертира не было. Парня убили сознательно и целенаправленно. Зачем? У него раздавлена нога, так?

– Да.

– Его надо везти в больницу, верно?

– Верно, верно.

– Может быть, именно в этом все и дело? Может быть, его нельзя было везти в больницу?

– Почему?

– Ну откуда я знаю, Ира? Знал бы – не стал бы вопросов задавать, а пошел бы и арестовал убийцу.

– Сомнительно.

– Что сомнительно? Что убийцу арестовал бы?

– Насчет больницы сомнительно, – вздохнула жена. – Ну подумай сам, почему бы и не отвезти этого мальчика в больницу? Несчастный случай? Ну и что? Это ведь не повод человека убивать, правда? На стройках вон сколько несчастных случаев, и никто никого не расстреливает.

– Да. Все вроде бы так, и если парнишка покалечился где-нибудь на работе, тогда действительно скрывать нечего. А если он, скажем, выполнял личную «просьбу» командира части? Строил дачу, например… В таком варианте ЧП – это стопроцентное уголовное дело с далеко идущими последствиями. Вплоть до тюрьмы.

– А убийство – не уголовное дело? Ни один командир части на такое не пошел бы.

– Много ты знаешь командиров частей.

– Я людей знаю, милый. – Ирина разогнала рукой сизое облако. – И перестань, пожалуйста, мне дым в лицо пускать. Кстати, чтобы ты знал: зимой умные люди не строят. Весной все развалится. Максим раздавил окурок в пепельнице.

– Ну не строил… Может быть, выполнял еще какое-нибудь поручение… Главное – схема.

– Дурацкая схема, – категорично покачала головой Ирина. – Когда твоего солдатика убили?

– Тридцать первого, ближе к вечеру.