Чёрная бабочка, летящая во тьму

Звук дождя, падающего на тротуары, был, пожалуй, единственным звуком между нами сейчас. Некоторое время я смотрела на его лицо, вороные глаза смотрели на меня не моргая. Длинные влажные ресницы блестели, словно на них падал лунный свет.

– Ты пришел, – пробормотала я после недолгого молчания.

– Я здесь, бабочка.

Я отвернулась от него, глаза начали гореть. Каран протянул руку, которая, как мне казалось, тянулась с небес. Краем глаза я видела, как его ладонь тянулась ко мне, и, пока моя душа протягивала свои окровавленные и израненные пальцы в его руки, я просто сидела, стараясь не смотреть на мужчину. Краем глаза я еще раз посмотрела на его руку, тянущуюся ко мне, а затем моя ладонь медленно скользнула в его. Тело онемело, когда Каран медленно поднял меня на ноги. Капли воды стекали не только с наших волос, но и с лиц. Некоторое время я смотрела на его ямочку на подбородке, держа мужчину за руку; черные глаза сосредоточились на мне. Я не чувствовала себя достаточно сильной, чтобы поднять взгляд и посмотреть на него.

Я глотала капли дождя, скользившие по приоткрытым губам, и все-таки заставила себя посмотреть ему в глаза. Полные губы Карана были приоткрыты, брови нахмурены, и капли дождя, стекая по носу, падали на линию молчания, скользили по губам, пережидали некоторое время в их уголках и стекали к подбородку.

– Я думал, что ты во мне не нуждаешься, – прошептал мужчина, его голос был более успокаивающим, чем шум дождя.

– Я…

– Тебе не нужно признаваться. – Он заставил меня замолчать. – В любом случае я не жду, что ты примешь это.

Я пробежала глазами по его ямочке на подбородке, медленно подняла ресницы и снова посмотрела ему в глаза. Я чувствовала, что мое сердце вот-вот взорвется от переизбытка чувств.

Каран не отпустил мою руку, мы просто стояли так некоторое время. Он внезапно потянул меня за собой, и я старалась не отставать. Ноги не чувствовали брусчатки, по которой я ступала. Мужчина шел прямо передо мной, я видела его тонкую шею. Несмотря на то что дождь затуманил зрение, смотреть было приятно.

Когда мы вошли в темное пространство, он отпустил мою руку, сделал шаг или два вперед, повернулся ко мне спиной.

– Твой отец снова что-то сделал? – спросил Каран жестким голосом.

Наступила тишина.

– Откуда ты узнал, где я нахожусь? – спросила я.

– Азан доносился откуда-то поблизости.

Я тяжело сглотнула.

– А как же твое совещание?

– Плевать на него.

– Каран…

Внезапно он повернулся ко мне, сильные пальцы схватили меня за плечи и толкнули, прислонив спиной к стене белого здания, мои глаза расширились. Широкая крыша здания защищала нас от дождя. Застряв между тьмой и стеной, я посмотрела на него изумленными глазами. Черные изогнутые брови еще немного нахмурились, если это было возможно, и из-за мрачного дыма на меня смотрели черные глаза. Сине-зеленые вены под темной кожей на лбу затвердели и выступили так, будто вот-вот взорвутся. Я видела, как они шевелились.

– Твой отец что-то сделал? – спросил Каран, глядя прямо мне в глаза.

– Нет, он ничего не сделал.

– Не лги мне! – вдруг крикнул он. – Я знаю этот взгляд, что-то случилось.

Я попыталась отстраниться, сильнее прижимаясь спиной к стене.

– Он ничего не сделал, – сказала я сквозь стиснутые зубы. Да, отец ничего не сделал. Он сделал много вещей, но это теперь было не единственной причиной. Все дело в том, что я совершила. Я не могла понять причину гнева Карана, он казался разъяренным.

– Я хочу, чтобы ты поклялась, – сказал он, затем взял мое лицо в свои руки. – Поклянись мне, бунтарка. Поклянись, что он ничего не сделал, иначе на этот раз я его не прощу.

На этот раз? Я не могла понять, что он имел в виду.

– Каран…

– Что Каран? – вдруг крикнул мужчина. Меня это удивило, он не был похож на себя. – Черт подери! Ты смотришь так, будто сейчас расплачешься, я не вижу ямочек в твоих глазах.

– Да не смотрю я так, – сказала я и прижала ладони к его груди, пытаясь оттолкнуть назад. Мокрая рубашка намочила мои ладони. Я чувствовала, как красные вены растекались вокруг белков моих глаз.

– Ты сидела под дождем, – хрипло сказал мужчина. – Тебя трясло, и боль пронизывала каждый дюйм твоего лица, Камешек. Не обманывай меня.

– Я никогда не плачу, – тихо произнесла я, моя душа жаждала Карана, мое существо жаждало смерти. Я толкнула его еще раз, но не смогла сдвинуть ни на дюйм. Наши взгляды встретились еще раз. В его глазах черный цвет доминировал над карим.

Я внезапно прижалась к нему, беспомощно сдаваясь. Обессиленное тело отяжелело, и я поняла, что медленно тающий лед подталкивал меня к нему.

– Каран. – Я закрыла глаза. – Дело не в моем отце, клянусь.

– Расскажи мне, – сказал мужчина строго. Его ладони скользнули с моей шеи на плечи и не слишком крепко сжали их. – Расскажи мне прямо сейчас, не убегай.

Я сжала губы и слышала шипение маленьких луж, льющихся в огонь, и дым поднимался от мыслей. Сажа, осевшая на буквах, не позволяла превращать их в слова, а слова в предложения.

– Не могу рассказать.

Он резко вздохнул.

– Если ты расскажешь, я тоже расскажу.

Я покачала головой.