Черная башня

Что можно было ответить на такое заявление? Лоренцо понимал, что так и будет. С упорством Козимо, его умением делать деньги и, что важнее (он всегда говорил об этом), тратить их, умением договариваться и подкупать Медичи станет если не владельцем, то Хозяином Республики Флоренция. И сама счастливая Флоренция об этом даже не догадается. А если и догадается, то совершенно точно против не будет. Люди любят, когда кто-то решает их проблемы.

— Будешь играть в Республику?

Лоренцо сел напротив брата, который задумчиво смотрел на огонь камина.

Тот усмехнулся:

— Чем такая игра хуже любой другой? Кто-то играет в папство на престоле Святого Петра, кто-то — в королей или проповедников. Мы будем играть в Республику. Людям приятно думать, что они сами что-то решают.

— Но как ты заставишь их решать то, что выгодно тебе?

— Это должно быть выгодно им или хотя бы казаться выгодным.

И попросил:

— Об этом разговоре не должен знать никто, даже Джулиано.

Понятно, двоюродный брат потерял доверие, а ведь Козимо из тех, кто отворачивается единожды и на всю жизнь. Если он теряет к кому-то интерес, этот человек перестает для него существовать.

— Ты удалишь его от себя?

— Нет, он глупец искренний. Просто не должен знать ничего лишнего.

— А Никколо Тинуччи простишь? — отхлебнув из бокала, осторожно поинтересовался Лоренцо.

— Нет! Как я могу простить того, по чьей милости едва не был повешен?

— Его пытали…

В ответ Козимо лишь поморщился, его не интересовала судьба Тинуччи. И он действительно не был намерен прощать.

— Предавший единожды, кто же поверит?

— Ты так уверен, что мы скоро вернемся? Почему ты оставил в городе Контессину? Разве тебе не страшно за жену?

Козимо вдруг рассмеялся:

— Я думал, что за столько лет рядом с моей женой ты успел ее понять. Эта женщина скорее разрушит Флоренцию, чем позволит себя обидеть! И она во Флоренции — живое напоминание о Медичи. К ней уже стекаются все жаждущие и страждущие. Контессина помогает, но всякий раз напоминает, что не может делать это в полной мере, так как ограничена в средствах и свободе. — Козимо все же протянул руку за вторым бокалом и сделал знак брату, чтобы тот налил вина. — Знаешь, Ринальдо проиграл мне в тот момент, когда оставил на свободе Контессину.

— Это она договаривалась с Никколо да Толентино? — широко раскрыл глаза Лоренцо, вдруг сообразив, какую роль сыграла Контессина в освобождении Козимо.

— Нет, договорился заранее я сам, но вот весть о том, что меня пора выручать, как и весть мне о подошедшей помощи, прислала Контессина. И сейчас лучшего шпиона в стане врага не найти.

— Ты рискуешь женой? — не сдавался Лоренцо.

Козимо помотал головой:

— Все выглядело как ссора супругов, враги должны были поверить, что Контессина на меня в обиде, а потому ее трогать не стоит.

— А ее не попытаются принудить выступить против тебя?

— Лоренцо… — с насмешливым укором произнес Козимо, — скромную хозяйку дома… которую и без того обидел неразумный муж… Она не вмешивается в политику и прочие мужские дела… Синьора Медичи всего лишь помогает нуждающимся, и позор тем, кто этому мешает! — Он вдруг стал серьезным. — Контессина действительно помогает, только об этом мало кто знает. Если кто и воспринял заветы нашего отца, так это она. Быть скромными, не давать поводов для зависти, не приближаться к толпе и не ждать благодарности за доброту.

Далеко не только Контессина была соглядатаем Козимо в изгнавшей его Флоренции.

И все же главную новость сообщила она: кондотьер Никколо Пиччинино встречался с Ринальдо Альбицци. Вернее, приезжал во Флоренцию по приглашению Ринальдо.

Зачем?

Пиччинино — кондотьер во всей красе, он продажен в высшей степени и способен сегодня воевать против того, за кого воевал вчера, а завтра снова повернуть оружие против сегодняшнего друга. Кто больше заплатит, тот и прав. В тот момент Пиччинино со своими бандитами числился на службе у миланского герцога, но был готов пуститься во все тяжкие против кого угодно. Не так давно он разбил венецианское войско, и любви к кондотьеру со стороны Венеции, приютившей Медичи, это не добавляло.

Козимо задумался.

Веди Альбицци и Палла Строцци переговоры с Пиччинино открыто, все было бы ясно, но они предпочли завесу тайны. Что же они задумали?

Следующее сообщение — уже от человека из окружения Строцци. Он не располагал подробностями, но точно знал, что обсуждали военную помощь против сторонников Медичи в обмен на отказ от договоров Флоренции с Венецией и с папой. Какой был бы подарок миланскому герцогу!

Не успел Козимо придумать, как лучше использовать такое знание, когда в Венеции объявился Мари де Медичи. Он из линии Таленто, одного из двоюродных братьев Джованни ди Биччи, весьма прилично работал в банке Медичи, как и его отец. Попросил поговорить наедине. Что привело молодого человека к опальному главе рода Медичи аж в Венецию?

Козимо слушал горячившегося Мари и пытался понять, чего здесь больше — ловкости Альбицци и Строцци, устроивших ловушку его родственнику, или глупости самого Мари. Вероятно, в равной степени.