Черная башня

Мари предлагал тайный сговор, чтобы свергнуть Ринальдо Альбицци с помощью герцога Милана и, конечно, отрядов Пиччинино. Молодой Медичи убеждал Козимо, что Милан поддержит его во всем, стоит только сказать «да». Отряды Пиччинино возьмут город, уничтожат обидчиков Медичи и посадят Козимо во главе. Конечно, за это придется заплатить Пиччинино и заключить договор с Миланом.

Козимо не сказал ни «да», ни «нет», он умел это делать. Но в тот же вечер Мари де Медичи был арестован властями Венеции и отправлен во Флоренцию для вынесения приговора. Лоренцо, узнав о такой сдаче родственника на съедение врагам, ужаснулся:

— Козимо, как ты мог?! Да, он дурак, но можно было просто посмеяться и выставить глупца вон.

— Чтобы завтра же Альбицци объявил, что я скрыл предателя? Неужели ты не понимаешь, все это подстроено, чтобы показать, что я не оставил надежды вернуться во Флоренцию даже ценой силы? Это предательство, Лоренцо. Лучше пожертвовать глупцом Мари, чем всем родом Медичи. Если они могут конфисковать имущество Аверардо только потому, что тот болен и не способен вовремя добраться на носилках до места своей ссылки, то что же сделают, получи в руки возможность обвинить меня в таком предательстве!

Лоренцо вздохнул. Старший брат прав, дядя Аверардо слишком тяжело перенес известие о ссылке в ненавистный ему Неаполь, куда еще и отправиться предстояло одному, но Синьория Флоренции его просьбу продлить срок поездки не удовлетворила, а когда бедолага просто слег от лихорадки в Ферраре, не в состоянии двигаться ни верхом, ни ползком, его объявили мятежником и подчистую ограбили, конфисковав имущество в пользу Республики. Козимо обещал дяде, что все вернет, когда вернется сам. Не успел, Аверардо все же отдал богу душу.

— Все равно жалко дурака Мари.

— Знаешь, попавшие в капкан лисицы часто отгрызают себе лапы, чтобы выжить, пусть и калеками. Мари — та самая лапа, которой стоит пожертвовать. Если у него не хватило ума ни во что не ввязываться, хотя я просил об этом всех, то пусть сам и отвечает. Медичи должны выжить и вернуться! — Чуть помолчал и добавил: — Даже без Мари.

Синьория Флоренции поблагодарила мессира Козимо де Медичи за такую помощь, но срок изгнания не уменьшила ни ему, ни кому-то из семейства. Мари попал в тюрьму по обвинению в измене, правда, казнить его тоже не решились.

Трудный вопрос задал отцу Пьеро:

— Но разве не наш долг попытаться выручить Мари? Он хотел как лучше.

Козимо вопрос сына не понравился совсем, он не стал рассказывать о лисе и лапе, но счел нужным все же объяснить свое поведение.

— Пьеро, мы живы, пока едины. Так всегда говорил мой отец. Когда-то Медичи проиграли потому, что поступали и говорили друг против друга. Если мы хотим вернуться и вернуть себе положение, то должны быть одним целым и не давать ни малейшего повода усомниться в нашем законопослушании, обвинить нас в мыслях об измене. Поступок одного дурака может испортить все и навсегда отрезать возвращение домой.

— Но разве это не предательство?

Пьеро возразил нерешительно, ему очень хотелось донести свое понимание верности роду до отца, но юноша не находил подходящих слов.

— Ты говоришь о моем поступке? Я предпочту предать одного Мари, чем всех Медичи и Флоренцию. Миланцы во Флоренции! Мари глуп, но об этом должен был подумать. И еще: тот, кто нарушает волю Медичи, не может считаться членом нашей семьи, а с чужими я поступаю жестоко.

Козимо видел, что Пьеро не согласен, сыну жалко молодого, немного старше его самого, родственника. Поморщился — наследник удался нравом непонятно в кого.

Ринальдо Альбицци боролся до конца, но Флоренция продержалась всего год. Потом новый состав Синьории проголосовал за возвращение всех Медичи и восстановление их в правах. Ровно через год 3 октября 1434 года Козимо выслушивал предложение Флоренции вернуться. Это предложение было больше похоже на мольбу о помощи.

Козимо не стал тянуть, понимая, что Альбицци может устроить еще что-нибудь. Но если отъезд был царским, то возвращение более чем скромным — никакой пышной встречи, хотя флорентийцы готовились. Он не мог видеть толпу, которая год назад требовала его казни, а теперь была готова целовать руки. К тому же у Козимо была другая цель — месть!

Двух месяцев хватило, чтобы сменить состав Синьории, удалив из нее сторонников Альбицци, да большинство и сами были готовы присягнуть Медичи, но Козимо старательно делал вид, что не играет в начавшейся охоте на ведьм никакой роли. Это все Синьория, это они… А мессир Козимо Медичи всего лишь помогает нуждающимся и заботится о возвращении и восстановлении своей семьи. Большой семьи — целого клана Медичи, сплоченного, как никогда раньше, вокруг своего вожака.

И вот уже Альбицци и его сторонники приговорены к ссылке и штрафам, куда меньшим, чем их соперники, но все же. Козимо не жалел никого. Любой, кто помогал Альбицци или просто не сказал слово в защиту самого Козимо, пока тот сидел в «гостиничке», изгонялся безжалостно. Предавши единожды, кто же тебе поверит…

Ринальдо нашел возможность высказать свою досаду победителю.