Черная башня

Платили золотом, пусть не флоринами, а дукатами, но главное — платили.

Купеческие заботы на время заслонили от Козимо папские дела, он даже не заметил, когда в Констанц приехал Косса. Случилось это только в начале ноября, поскольку папа решил посетить по пути города Северной Италии, в поддержке которых несколько сомневался. Бальтазар мастер на обещания, однажды он сказал Козимо:

— Каждый нуждается в том, чтобы ему время от времени что-то обещали. Обещания стоит выслушивать, радоваться им, но вот надеяться на них глупо.

Если Косса обещал именно так, то…

Но Козимо не до папских обещаний. Контора исправно обслуживала клиентов, число которых значительно выросло, с этими делами справлялся Леонардо, оставляя Козимо заботы по расширению круга знакомств.

Иоанн — единственный из пап, кто рискнул приехать в Констанц лично, за что позже и поплатился. Григорий прислал своего представителя — архиепископа Рагузы кардинала Джованни Доменичи, а Бенедикт вообще отказался слышать о Соборе. Богословы Парижского университета наплевали на мнение папы, которого сами же и избрали, и в Констанц приехали. Косса не знал (а может, и знал, да ничего изменить не мог), что богословы и кардиналы своей главной задачей, кроме искоренения ереси англичанина Джона Уиклифа (это значилось темой Собора), поставили решение о главенстве вот таких Соборов над папой. То есть Соборы должны собираться раз в пять-семь лет и их решения исполняться папой беспрекословно. При принятии такого решения папа становился просто нанятым на время главой римской церкви. Но это создало бы условие объединения церкви вокруг одного папы.

Косса самонадеянно решил, что, пойдя на компромисс, сумеет остаться тем самым единственным понтификом, а потом… кардиналы тоже люди и любят деньги… Но бывший пират переоценил свои силы. Кардиналы не желали видеть над собой никого из прежних пап, им надоел раскол, и они действительно боялись нового движения, олицетворением которого стал Ян Гус.

Почти сразу после его появления в Констанце стало ясно, что здесь не все готовы верить обещаниям одного из пап, а деньги хоть и любят, могут получать из других рук. Ему сразу дали понять, что, невзирая на тиару на голове, он всего лишь «один из», по крайней мере один из трех пап. В первые же дни случилась безобразная стычка между людьми Коссы и слугами кардинала Доменичи, представителя папы Григория. Кардинал привез и развесил на стенах дома, в котором остановился, знаки папской власти. Это возмутило Коссу:

— Как он посмел!

Посланные Коссой слуги попытались сорвать эти знаки, слуги Доменичи вступились, Собору пришлось разбираться. Кардиналы вовсе не желали вмешиваться в мелкие дрязги и приняли соломоново решение: знаки снять, поскольку в доме не проживает сам Григорий, но если он приедет, то сможет все вернуть.

Доменичи подчинился, но это уже ничего не значило.

Сразу после разбирательства в Констанце начали ходить безобразные пасквили на Коссу. Один такой Козимо принес Леонардо:

— Не понимаю, как такое возможно?

Медичи присмотрелся к написанному:

— Фон Ним… да, это его почерк, постарался изменить, конечно, но не все удалось. Ведь говорили же папе, что этого змея нужно от себя удалить!

Но Леонардо интересовало само содержание:

— Да черт с ним, кто это написал. Там правда?

Козимо пробежал глазами текст. О господи, ну и фантазия у этого Нима! Только извращенец мог придумать три сотни совращенных или изнасилованных женщин и девушек за столь короткий срок. Козимо, помнивший о любви Коссы к Име, а еще о том, сколько времени тот проводил в разъездах, даже рассмеялся:

— Он женщин прямо в седле насиловал, что ли? Хоть бы немного подумали…

— А остальное? — осторожно уточнил Леонардо.

Единственное, в чем не обвинял папу Иоанна его секретарь, — содомия. Козимо вспомнил, как они в Пизе искали, чем можно испугать кардиналов. Тогда Косса сказал, что обвинять можно только в том, в чем сам не виновен.

Рассмеялся:

— Фон Ним не рискнул винить папу в содомии, значит, Поджо про его любовника сказал правду. А другие обвинения… Леонардо, кто сейчас не занимается мздоимством? Или не тратит на любовниц?

— Он был пиратом?

Медичи пожал плечами:

— Наверное… Но был и богословом. У Коссы два докторских звания, и уверяю тебя, они не куплены, а действительно получены в диспутах в университете, как полагается.

— Он не грешен? — все равно усомнился Леонардо.

— Папа Иоанн, наверное, нет, но вот Бальтазар Косса — да. Когда его выбирали, он сказал, что остальные ничуть не лучше, просто он в этой игре оказался самым ловким. А еще говорил, что после службы у папы Урбана…

Козимо чуть не проболтался о черном прошлом Коссы, о котором пришлось узнать случайно, и о папе Урбане. Махнул рукой:

— Это дело самого папы Иоанна и кардиналов. Разберутся. А вот это… — он с презрением вернул листы Леонардо, — дели на десять, а то и на сто. У фон Нима богатая фантазия, особенно в том, что он не может сам. Если это не пугает самого папу Иоанна, то почему должно пугать нас?

Леонардо вздохнул: