Черная бездна

Итак, с восходом солнца мы станем свидетелями «второй части Марлезонского балета» – именно так выразился мой достопочтенный шеф. Что это – знает только он сам и Всевышний. А пока по его просьбе (конечно же, шефа, а не Всевышнего) капитан полицейского катера бросает якорь на дистанции одной мили от крупного судна «конкурентов». Стоянка в такой близости от противника опасности не представляет – кое-где у островов архипелага снуют местные прогулочные и рыбацкие суда.

– Вот мы и у цели, – довольно потирает руки Горчаков. – А ну-ка, ребята, рассмотрите скорлупку получше…

Изучая судно в окуляры морского бинокля, мы с Устюжаниным обнаруживаем современные формы, но минимум вооружения – зенитное орудие и крупнокалиберный пулемет за высокой рубкой, мощный кран у кормовой площадки и четыре спасательных бота. Посовещавшись, мы классифицируем морскую цель как «килекторное судно под флагом ВМС Франции». Проще говоря – вспомогательный военный корабль для проведения подводных грузовых работ. Команды килекторов ставят «мертвые» якоря и боны, расчищают фарватеры, осуществляют подъем затонувших объектов.

– А последователи нацизма нас уже не интересуют? – стучу я пальцем по небольшой отметке на экране радара.

– В меньшей степени, – отмахивается генерал ФСБ. – Во второй части балета на сцену выходят «конкуренты».

– О как. Ладно, пусть выходят. А сколько всего частей в программе вашего балета?

– Четыре. Наш выход будет в третьей…

Горчаков постоянно крутится рядом и донимает одними и теми же вопросами:

– Что они делают? Они опустили трос? Водолазы ушли под воду или только готовятся?..

Поначалу мы вежливо отвечаем, потом наблюдаем сквозь оптику за освещенной кормовой площадкой и молчим.

Наконец, Георгий замечает движение стрелы крана.

– Внимание, – предупреждает он, – команда килектора приступает к работе.

– В таком случае собирайтесь и вы, – оживляется Сергей Сергеевич.

Мы с Георгием надеваем снаряжение, любезно предоставленное итальянцами. Усевшись на бортик, цепляем ласты и ждем последних указаний.

– Значит, так, – инструктирует шеф. – Первым делом «конкуренты» поднимут два ящика: швы одного промазаны черной смолой. Другой обозначен свастикой и японским иероглифом.

– Откуда вам известны подробности? – хором удивляемся мы.

– Это и есть та информация, которую носил в себе старик Сальвадор. Я услышал его признание, сидя под раскрытым окном клиники.

– Понятно. Мы должны воспрепятствовать подъему?

– Ни в коем случае! Пусть «конкуренты» поднимут оба ящика и разбираются с ними сами. Когда они пошлют аквалангистов на глубину за остальными сейфами, должны появиться пловцы с нацистского катера.

– Ага, тут на сцену выходим мы и героически лишаем всех жизни.

– Не ерничай, Черенков, – морщится генерал. – Вовсе не обязательно устраивать подводное побоище. Целесообразнее поступить следующим образом…

Мы с Георгием уходим под воду, когда под стрелой крана килектора появился темный силуэт довольно приличного по размерам ящика. Пока груз переместят и поставят на палубу, пока освободят от строп, пока вниз отправится следующая пара пловцов – мы успеем преодолеть под водой разделяющую нас милю.

Температура воды самая подходящая, однако, исходя из опыта, мы натянули раздельные гидрокостюмы – на глубине будет холоднее, и кто знает, сколько нам придется там проторчать.

Почти три четверти дистанции сохраняем небольшую глубину. Во-первых, так меньше расходуется дыхательная смесь, а во-вторых, мы периодически вынуждены подвсплывать для сверки курса. Ведь у нас нет заветной «палочки-выручалочки» – навигационно-поисковой панели, на экране которой замечательным образом высвечивается картинка со сканирующего гидролокатора кругового обзора. Всплываем буквально на три-четыре секунды, после чего снова уходим на пару метров вниз и размеренным темпом двигаемся к цели…

Итальянские ребризеры хороши всем, кроме одного момента – они не оснащены переговорными устройствами. Сейчас это мало смущает: мы общаемся с помощью жестов или перекидываемся парой слов при кратковременном всплытии. И все же на глубине – при выполнении основной задачи – надежной связи будет не хватать.

Высунув головы в очередной раз и осмотревшись, Георгий предлагает рвануть на глубину.

– Метров четыреста осталось, и к тому же светает, – кивает он на восток.

Озвучиваю другой вариант – менее рискованный в плане ориентировки под водой:

– Давай подойдем к килектору на глубине двадцати метров, а дальше рванем строго вниз.

На том и порешили.

Ранним утром при слабой освещенности видимость под водой неважная. Вся надежда на источники искусственного света, которые команда французского судна использует на полную катушку: поверхность моря по правому борту килектора переливается золотистыми бликами от прожекторов, а пловцы лихорадочно шарят лучами фонарей, едва плюхнувшись в воду.

Это и спасает. Вначале мы используем ориентиром большое желтое пятно, затем, подобравшись ближе к корпусу, замечаем под собой пару мельтешащих огоньков.