Черная дюжина. Общество смелых

Взвыв что-то про их матерей, женщин явно падших, я кинулся на них, срывая с плеча автомат. Четыре испуганных ануса, служащих глазами, непонимающе уставились, слуги народные попятились, казаки вскочили, скрутили меня и запихали в коридор. Баркашов, выслушав меня, трясущегося от злобы, только сплюнул:

— Все они — суки продажные! Пачками к Ельцину бегут!

Мы видели воровато уходящих через оцепление депутатов, никто их не задерживал, они уходили, спокойно объясняя что-то милиции. И только желтый БТР с новой силой призывал гулящую теребень, татей и бражников, бляжьих жонок и прочий ослушный народец вернуться под власть пьяненького царька…»

Вечером 28 сентября внутренние распри среди руководства ВС, кажется, дошли до крайнего предела. Службой охраны Руцкого была предпринята попытка ареста неудобного Ачалова, требовавшего решительных действий. Прибывший посыльный вызвал Ачалова на совещание к Руцкому, но повел генерала другой дорогой, объясняя что-то нелепое про снайперов. Увидев в конце коридора вооруженных людей, командир группы сопровождения Вячеслав Сдобников заподозрил неладное, приказал ребятам прикрыть и увести Ачалова и, передернув затвор, пригрозил, что будет стрелять, если кто-то дернется.

Ачалов вызвал Баркашова в кабинет, тот вскоре приказал поднять отдыхающую смену и снять бойцов РНЕ с постов. По дороге Баркашов на ходу объяснял, чтобы соратники валили всех, кто попытается остановить. В. Ачалов расположился в спально-командном кресле, не отказался от чая в битой железной кружке, затем приказал выстроить во дворе наш отряд, поставив в крайние шеренги людей с оружием, вызвать и построить казаков и ополченцев. РНЕ построились на полутемной площади и стояли под моросящим дождем. Вскоре из Белого дома пришел Макашов с какими-то людьми. Посовещавшись с ними в сторонке, Ачалов засмеялся, потом подошел к строю и объявил, что ночью возможен штурм здания и он провел смотр сил, приказал усилить посты по периметру и в сопровождении нашей охраны вернулся в БД. После этого случая охрану из наших ребят потребовали у Баркашова остальные министры-силовики.

Вячеслав Сдобников, засветившийся в этой неприглядной истории, становился опасным свидетелем и был переправлен на Соколовскую, несмотря на его ругань и протесты.

«В эту же ночь, ближе к утру, я шел по парадной лестнице со стороны набережной к одному из постов. Шел не просто так — я тащил бойцам большую тарелку с жареной рыбой, которую казаки, сочтя пищей грубой и вредной здоровью, ночью изъяли из депутатского рациона и поделились с нами. Я уже почти спустился до середины лестницы, когда увидел вышедшего из черной «Волги» человека, поднимающегося ко мне. Увидел — и чуть не покатился по ступенькам вместе с рыбой: это был мой знакомый вор-за конник Б. Е., человек весьма авторитетный в славянском крыле криминального мира. Мы поздоровались, и я спросил, как он проехал сюда. Б. Е. усмехнулся:

— Да просто: мент-генерал сидит за водилу. Хотел посмотреть, что тут у вас, а на лестнице тебя увидел. Слушай, Сергей, времени сейчас нет на разговоры, но через несколько дней вас тут раздавят. Ерин стянул ментов с половины России, Грачев войска обработал. В Кремле сидят «Альфа» и «Вымпел», их Барсуков «Кремлевской» угощает. Они водочку кушают, а на штурм не соглашаются. Но и без них у Коржакова сил хватит. Отдавай ребятам рыбу и автомат и поехали. Помогу укрыться.

Я поблагодарил его и отказался. Б. Е. усмехнулся:

— Ну, смотри сам. У нас два раза не предлагают — не принято. Жив будешь — приезжай, помогу…

3 октября Б. Е. приезжал в Останкино, попал под автоматные очереди, но остался невредим. После событий помогал не только мне — на его даче отлеживались раненые казаки»…

Сведения о готовящемся штурме подтверждались из других источников. Дыры в блокаде находили не только командиры РНЕ: московские диггеры проводили связников ВС через подземные коммуникации, использовались спутниковые телефоны западных корреспондентов, работал кустарно собранный радиопередатчик. Руководство ВС требовало от своих сторонников в Москве и других городах активных акций протеста — демонстраций, шествий, забастовок. По-прежнему никто не верил в способность Ельцина и Коржакова собрать и применить силу. Подогревали уверенность ВС и слухи о «беспорядках» в Москве. Уже были столкновения у станции метро «Краснопресненская», где милиционеры метрополитена, защищая избиваемых демонстрантов, схлестнулись врукопашную с провинциальным ОМОНом, едва не закончилась прорывом в БД манифестация и драка с ОМОНом на Смоленской площади… РНЕ же вело жизнь осажденного гарнизона, надеялось на обещанный прорыв блокады и хоть какие-то действия ВС.