Черная дюжина. Общество смелых

Мы обыскали его на предмет оружия и, подгоняя стволами, отвели в помещение департамента охраны, несмотря на заверения, что он очень свой и очень хороший. Там, почувствовав профессиональные отношения, задержанный поплыл и рассказал, что послан для выяснения нашей готовности к прорыву, наличия оружия и готовности применить его. Кроме того, он рассказал, что знал, о подготовке милиции к прорыву, о мобилизации в заслоны всех милиционеров, включая паспортников, о переброске новых ОМОНов и ВВ, об отказе «Альфы» и «Вымпела» идти на штурм.

Словом, данных о прорыве было много, и все же, когда вдали послышался гул скандирующей что-то толпы, перестук омоновских дубинок по щитам, крики и шум драки, отдельные выстрелы и топот сотен бегущих людей, мы оторопели и бросились к «колючке». От моста к мэрии резво улепетывали омоновцы, отбрасывая щиты, чуть медленнее бежали милиционеры вперемешку с солдатами ВВ, периодически отмахиваясь дубинками от наваливающейся стены разъяренных схваткой мужиков, в руках которых мелькали палки, куски труб и арматуры, трофейные дубинки. Выскочившая из мэрии группа милиционеров выпустила в толпу несколько газовых гранат, но бегство заслонов уже никто не мог остановить. От мэрии раздались выстрелы, в толпе кто-то упал. Послышались крики, но демонстранты уже сворачивали к Белому дому, растаскивая баррикады с помощью наших ополченцев.

Стоявший рядом на парапете Володя Зызин толкнул меня:

— Ты помнишь, что Патриарх говорил про первую кровь и анафему? Доигрались менты со стрельбой!

На площади все перемешалось: обнимались защитники и демонстранты, подоспевшие экзальтированные дамы трясли нас, как плюшевых мишек, подбегали наши бойцы, бывшие в группе прорыва. На балкон вылезали цветущие депутаты, Руцкой поднял руку — шум понемногу стихал, толпа замерла. И тут мне показалось, что на секунду замерло все Отечество, в ужасе ожидая от него очередного подвига. Руцкой взял протянутый мегафон и кричал, что милиция открыла огонь, у моста есть убитые и раненые, часть этих убийц укрылась в мэрии. И в конце речи неожиданно прокричал:

— Баркашов! Ну где твои люди? Я приказываю: взять мэрию штурмом!

Баркашов был здесь, мы стояли в толпе соратников, обмениваясь рассказами о жизни по обе стороны проволоки. Он быстро отвел меня в сторону и прошептал:

— Бери человек десять с оружием и вперед! За вами сейчас краснопузые рванут, пропустите их, а сами за ними! Давай!

Я собрал десяток знакомых бойцов с автоматами, построил их и повел с площади. За спиной раздавалось восторженное:

— Штурм! На штурм!

Мы быстро рассыпались цепью и зигзагами бросились к стоящим у мэрии машинам. Стоявшая у дверей мэрии кучка солдат быстро ринулась внутрь, с лязгом сталкиваясь щитами. Из здания грохнули выстрелы, но мы уже залегли за машинами. Рядом со мной растянулись на асфальте репортер CNN с камерой и рыжеватая корреспондентка из канадской газеты. Я махнул им рукой, отгоняя назад, но репортер лишь улыбался и продолжал снимать наших залегших бойцов, а канадка, немного знакомая нам по осаде, на плохом русском объясняла, что это их работа и они должны ее хорошо делать, после чего принялась щелкать фотоаппаратом. Тяжело топая, к мэрии уже бежала толпа, в которой действительно мелькали красные флаги. Внутри здания раздались хлопки выстрелов, и стеклянные стены и двери расцвели пулевыми дырами, люди и флаги попадали на ступеньки, я махнул рукой, и бойцы перебежали, пригнувшись, к зданию мэрии, укрывшись там за колоннами и бетонными простенками. За нами подбежали поднявшиеся демонстранты, отряхивая флаги. Все толпились у боковой стены. Подошел Баркашов, что-то на ходу говоривший своему водителю Н. Крюкову. Коля Крюков кивал в ответ, на него напялили армейскую каску и бронежилет. Потом он исчез за углом и появился уже в кабине брошенного ЗИЛ-130 с эмблемой ВВ на двери.

Грузовик вывернул на площадке и ударил в застекленную дверь, посыпались стекла, Коля сдал назад и вторым ударом протаранил двери, вломившись всей кабиной в глубь здания. Изнутри ударили автоматные очереди. Грузовик дернулся и медленно выкатился назад, выворачивая арматуру дверей и рассыпая стекла. Передние колеса машины были прострелены, из дыр в бензобаке вытекал бензин, за выбитыми стеклами кабины никого не было.

— Кольку убили! — сдавленно ахнул кто-то сзади. Но тут дверь кабины открылась, Коля колобком выкатился вниз и, согнувшись, перебежал к нам.

— Я вниз сполз, так и ехал, — объяснял он Баркашову, но тот рванулся куда-то вбок с криком: «Стой! Куда?»