Черная дюжина. Общество смелых

— Что там в Останкино — неясно, но эти вожди уже жрут коньяк и готовятся всей стране о победе объявить, больше уже ни о чем не думают. Ачалов ногу вывернул, лежит в кабинете, днем от него письмо Веденкин повез в Таманскую дивизию, с ним Крюков поехал с охраной на «Волге», но они еще не вернулись. Короче, мужики, если сегодня-завтра эти пидоры ничего не решат, то будем их арестовывать. Потом объявим, что Верховный Совет из-за сложности обстановки передает полномочия и власть военному руководству во главе с Ачаловым. Детали завтра обговорим, а пока давайте думать, что сейчас делать.

Посовещавшись, мы решили выставить посты на подходах к БД и отправить разведку в «гражданке» по Москве — прояснить обстановку.

В это время на улице зашумели возбужденные голоса, от входа подбежал В. Поваров:

— Петрович, там наши из Останкина вернулись!

Оказалось, что несколько наших бойцов не услышали приказ — или не захотели услышать! — и укатили с Макашовым в Останкино, крушить империю лжи. И теперь с понурыми, осунувшимися лицами рассказывали о бойне, которая там произошла:

— Пока Макашов сопли жевал в переговорах, подтянулись ВВ и ОМОН и устроили мясорубку. Неразбериха полная — БТР какой-то стремный проехал и верхний этаж обстрелял… Откуда у нас-то БТР? На западню было похоже — ударили по толпе одновременно и из телецентра, и из-за домов, и с подъехавших БТРов. Теперь там трупы друг на друге лежат!

Новым ошарашивающим гонцом стал Коля Крюков, ввалившийся в приемную в потертых спортивных штанах и в куртке с драным плечом:

— А где Петрович? Нас таманцы расстреляли на дороге!

Оказалось, что к приему Веденкина в дивизии были готовы — схватить появившегося в штабе Алексея попытался позвонивший командиру дежурный офицер. Но Веденкин успел выбежать, и обе машины проскочили через КПП. Бегущие следом солдаты по приказу офицера открыли огонь. Веденкин на передней машине ушел, а Крюков встал на пробитых колесах. Один из охранников был убит, второй вместе с Колей рванул в лес, где беглецы разделились и побежали в разные стороны. Крюков, отбежав на приличное расстояние, снял форму с шевроном РНЕ, спрятал ее под упавшим деревом и, оставшись в спортивных штанах, вышел к железнодорожной станции.

Радость дневной победы постепенно сменилась тревожным ожиданием, неуверенностью и настороженностью. Некоторые из бойцов уходили домой: одни, неловко оправдываясь, говорили, что придут утром, часть же исчезала молча, их отсутствие замечали командиры групп. Я никого не отговаривал и не останавливал. Каждый делал свой выбор сам.

Возвращались наши лазутчики. У Кремля были отмечены огневые точки, суетились солдаты, стояли армейские машины. Возле Моссовета кипел митинг демократов, куда затесались наши парни. В толпе говорили о тысяче автоматов, которые Шойгу передал Гайдару со складов МЧС и которые собирались раздавать для «защиты свободной России».

У здания Министерства обороны расположилась бригада спецназа ГРУ из Чучкова, офицер спецназовцев охотно объяснял нашим гонцам, что стрелять они будут только в ответ и ни на какой штурм не пойдут. И добавил, что, по слухам из МО, Ельцин и Коржаков Грачева уломали, и Паша ищет добровольцев в Подмосковье, обещая от имени Ельцина квартиры, деньги и звезды.

В. Поваров пытался вступить в переговоры с одним из РОВД, но менты задраили все люки и в контакт не вступали. Но в целом по Москве было тихо — работали магазины и транспорт, все дороги были свободны, спокойно ходили люди.

Я уже собирался пойти с докладом, как в приемную прибежал тяжело пыхтящий ополченец. Мужик был перепуган так, как будто в сортире из своей ширинки чужой член вытащил:

— Там… по набережной к нам… толпа… «Бейтар» и демократы… у них флаги — наши, США и Израиля. И еще собак ведут!

— Ты их сам видел? Собак, флаги?

— Не, мне передали и к вам послали.

Понятно. «Сам я Карузо не слушал, но мне Изя по телефону напел». Я отправил к набережной трех человек с автоматами, приказав бить под ноги и стараться никого не задеть. Вскоре вдали послышались короткие очереди, прихватив еще группу бойцов, я пошел на выстрелы. С первой группой мы где-то разминулись в темноте, а на набережной было уже пусто, только на валявшихся флагах, приплясывая, веселился кем-то брошенный бультерьер с мотающимся поводком…

Ночью площадь заметно опустела — сидели у костров женщины из палаток и пришедшие к ним подруги-патриотки, ополченцы и казаки вновь наваливали баррикады, наши бойцы зачем-то стали рыть окоп посередине площади.

Около двух часов ночи к баррикадам подъехал Володя Кузьменко с двумя нашими инструкторами из десанта. Они рассказали, что Щелковское шоссе перегорожено в нескольких местах постами ОМОНа, весь транспорт обыскивают и почти всех разворачивают, задерживая подозрительных. Сами они проскочили по «тропе братков» через Лосиный остров. Десантники просили отвести их к Ачалову, что я и сделал. Генерал лежал на диване, вытянув больную ногу на стул.

— А-а, капитан! Помню, видел в Афгане… С чем пришли?