Чёрная Дверь

Но они оказались сильнее и печальнее, чем он думал – и они умели прощать. Так что раз в месяц, в полнолуние, когда прилив достигал высшей силы, и когда взметалась над желтыми гребнями пылающая алая волна, несколько человек приходили сюда, чтобы умереть вместе с ним – но умереть по-настоящему.

Двое отпрыгнувших ушли, покачиваясь; один из них держался за плечо, шатался из стороны в сторону. Неподвижный остался. Может быть, ждал ещё одной волны, твёрдо вознамерившись умереть именно сегодня. Но Верген знал, что другой волны не будет – Океан выплеснул ненависть, и до следующего полнолуния исчерпал свою мощь.

Верген глянул на своё предыдущее распростертое тело. Четыре капли пронзили его, ровным рядком, наискось через всю грудь, слева-направо, как расстрельная очередь безмолвного приговора. Ровные обожженные дырки уже остыли, и начинала застывать текущая изо рта, из носа кровь.

Он глянул на небо, луны висели над ним бледные, безнадежные. Третья была лишь тоненьким серебряным серпом.

«Циклон формируется. Прогноз атмосферных явлений: буря второй степени. Ожидаемые затраты: 14700 энергии, плюс-минус 250. Понижение температуры: 15,2 градуса. Замедление роста Океана 26,2%. Период охлаждения 14 часов 5 минут. Увеличение срока сопротивления: 2 дня».

Похолодало. Неподвижный человек дрогнул, словно очнулся от транса, и, сильно закашлявшись, двинулся назад, в поселение. Верген постоял, пока не начался дождь. Испарения Океана не были опасны для него.

Он молча рассматривал, как хлещет зеленоватый ливень по алой пылающей воде, как вспыхивают и гаснут бледно-красным огнем капли, как они испаряются, не долетев. Вскоре дышать стало невозможно, и система автоматически переключила его тело на фазовое мерцание (0,5 энергии в минуту). Затем поверхность охладилась настолько, что капли начали падать прямо в воду-огонь. Небесная жидкость обрушилась на земную, и над Океаном воцарился истинный ад.

Пар и дым застилали небо, не проникая за жёлтые скалы, но создавая над пятнадцатиметровой полоской кипящий воздушный котел. Ветряные течения сталкивались, как реки, усилившийся ветер рвался сквозь дрожащие волны, дёргался, протискивался сквозь свои же потоки, стонал и визжал. Будь Верген материальным, его давно бы швырнуло прочь от берега или унесло в Океан, а так лишь трясло мелкой тряской, пронизывая со всех сторон.

Он стоял, подняв руки к небу, чувствуя, как в момент материализации ветер скользит по его телу, а в момент дематериализации проносится сквозь него; как холод накатывает и отступает – и как текут по лицу тёплые солёные капли. Настал момент магии: с его ладоней сорвались горячие белые звезды, взлетели в клубящуюся грозовую зелень неба. Спустя секунду там просветлело, засверкало сразу во многих местах.

Небо окрасилось молниями. Ровные и гладкие, как строгие античные колонны, они рождались внизу и с неуловимой скоростью простирались вверх, воруя энергию у Океана, бушующего в ярости. Верген улыбнулся сквозь слёзы. Формирование циклонов и антициклонов. Дожди и бури, насколько хватит энергии. Черпание энергии из бурь и дождей, замкнутый цикл. Это было единственное, что он мог теперь сделать. Отсрочить гибель и причинить Океану боль.

Он знал, что жители, издалека разглядывающие чёрную фигуру с воздетыми руками, из ладоней которой били в клубящееся небо тонкие белые жгуты, называли его Грозовым Богом, в память о своих старых, давным-давно затопленных божествах. Тех, кто не смогли победить Океан и спасти свои народы.

И знал, что они улыбаются, видя, как хотя бы на несколько часов отступает выдохшаяся пурпурная вода. Как спадает прилив, истративший силу, дымящийся и мутно-белесый, и как трескаются, расширяясь, пористые жёлтые скалы.

Буря стихала. Всклоченные пенные гребни бессистемно мотались по поверхности воды; вся она, сильно посветлевшая, насколько хватало взгляда, опускалась ниже и ниже, оставляя скальные стены остывать и залечивать раны.

Верген выключил фазовый режим, вдохнул этот странный, пустой и безвкусный воздух, втянувший в себя весь жар сражения, а оттого душный, безжизненно-блеклый.

«Энергии потеряно 14 тысяч 672, – отрапортовал информатор. – Данные по всем результатам совпадают с предварительными. Вам поступил звонок. Произвести запись?»

«Да, – ответил Верген, последний раз оглядывая небо, и добавил. – Основное меню. Выход из игры».

2.

– Иду, иду я, – сказал Верген громко, продвигаясь к двери сквозь наваленный в коридорах хлам. Работающее и не работающее железо, новое и древнее, в упаковках или просто так, громоздилось до пояса и выше, подставляя медленно растущей пыли металлопластиковые узоры, старые микросхемы и новые литые чипы, гибкую органику, впечатанную в полимерные пластины – все виды комплектующих для всех систем.

Отовсюду выглядывали обрезанные провода, мотки разнообразной проволоки и острые углы, они цеплялись за одежду, оставляли царапины на бёдрах и руках. Но Верген не любил свое тело, а потому на царапины ему было, в сущности, плевать.