Черная гора

– Разумеется. Я гонялся в ней за летучими мышами.

– Сейчас там уже не осталось летучих мышей. По настоянию русских албанцы вычистили крепость и устроили в башне сторожевой пост, с которого наблюдают за границей. Одно время там держали целый взвод, сейчас же в крепости не бывает больше полудюжины. Я сказал Карле, что, если к нам затесался вражеский агент, который работает на русских, албанцам должно быть про это известно. Они наверняка держат с ним контакт. Теперь я раскаиваюсь в этих словах, потому что они-то и подтолкнули Карлу к безрассудному поступку. Она решила, что сама придет в крепость и предложит свои услуги албанцам. Как шпионка. Я уверил ее, что это не просто опасно, но и нелепо, но она меня не послушалась. Тем более что, насколько она знала, я тоже мог оказаться шпионом.

– И она пошла, – сказал Вульф.

– Да. Рано утром в воскресенье. Удержать ее я не смог, но мы кое о чем уговорились. Я достаточно неплохо изучил крепость. В ней есть где спать и стряпать, но вот канализация полностью отсутствует. Для отправления естественных надобностей у них приспособлена крохотная комнатенка, скорее даже келья, в которую не проникает дневной свет. Там нет окон.

– Знаю.

– Вы, кажется, все знаете. Только в ваше время там, наверное, не стояла деревянная скамья с прорубленными в ней дырами.

– Нет.

– А теперь стоит. Я рассчитывал на то, что, если Карле разрешат свободно передвигаться, в эту клетушку она попадет наверняка. В нескольких метрах от уборной, по другую сторону коридора, расположена еще одна комната. Внешняя стена ее обрушилась, и поэтому комната не используется. Впрочем, вам это тоже известно. Мы уговорились, что вечером, в девять часов, я приду в эту комнату, а Карла пройдет мимо нее в уборную. А дальше – как получится. Решать должна была сама Карла. Мы также договорились, что если она не придет, то я попытаюсь выяснить, чт́о ей помешало.

Пашич вдруг насторожился и напряг слух, пытаясь определить, не доносятся ли подозрительные звуки со стороны карниза, но, похоже, ничего не уловил, если я могу доверять собственным ушам, и продолжил:

– Тут я должен кое-что заметить, поскольку вы прибыли из Америки, где люди не знают недостатка в доброй еде. Мало кто в Черногории сохранил гордость, и я один из этих немногих. В субботу, после приезда Карлы, я послал человека вниз, в долину, на ферму. И он вернулся с куском бекона и восемью яйцами. Так вот, воскресным утром, перед уходом, Карла позавтракала яичницей из трех яиц с несколькими ломтиками бекона и сказала, что он куда вкуснее американского. Я говорю это, чтобы вы знали: ее последняя трапеза в Черногории была совсем недурна.

– Благодарю вас, – вежливо произнес Вульф.

– Не стоит благодарности. Вскоре после ее ухода, вернее, сразу я выслал следом за ней своего человека, Стана Косора, с биноклем. Бинокль, кстати, очень сильный, просто замечательный, как и все, что присылал нам из Америки Марко Вукчич. На нем еще стоит клеймо «Э. Б. Мейровиц». Имя какое-то не американское. Но бинокль точно из Америки. Так вот, Стан Косор занял удобный наблюдательный пост на вершине горы и провел там целый день. Сейчас он спит в пещере, но утром вы можете сами поговорить с ним, если захотите. Ничего мало-мальски примечательного он не увидел. Никто не приезжал в крепость с юга, и, самое главное, никто ее не покидал. Меня просто интересовало, не увезут ли Карлу в Тирану, до которой от крепости всего полторы сотни километров. Я рассказываю вам все так подробно, потому что вы сами попросили…

– Да, – прервал его Вульф. – Продолжайте.

– Кроме Стана Косора со мной здесь еще четверо. В воскресенье вечером, едва стемнело, мы спустились по тропе к границе, где нас встретил Косор. Он сказал, что Карла находится в крепости. Мы разулись и дальше шли босиком – не из-за албанцев, которых и пушечным выстрелом не разбудишь, а из-за пса, который, как мы давно выяснили, с наступлением темноты укладывался спать на валуне возле тропы. Я сделал крюк, чтобы обойти валун, и подкрался с подветренной стороны, чтобы пес меня не учуял. Прирезал его, прежде чем он успел проснуться. Бедняга даже тявкнуть не успел. Потом я приблизился к крепости и прислушался. Свет горел только в четырех окнах, из которых слышались голоса, и мне показалось, что один из голосов принадлежит Карле.

Пашич приумолк, снова прислушиваясь к тому, что творится вокруг. И мы погрузились секунд на десять в самую беззвучную, пустую и давящую тишину, которую я когда-либо слышал. Затем он продолжил:

– После того как мы избавились от пса, дальше все было просто. Я приблизился к бреши в обрушившейся стене и пролез в ту комнату, где мы уговорились встретиться. Дверь в коридор была чуть приоткрыта, и я мог выглядывать в щелку. Девяти еще не было. Я решил ждать до десяти, а потом, если Карла не появится, сходить за своими людьми и привести их на выручку. Разумеется, сначала нам бы пришлось разделаться с албанцами, но это не отняло бы много времени: их было всего трое или четверо.

Тут его рука непроизвольно дернулась.